Искупление

Глава VII

  Оставшись в одиночестве, Корф тяжело вздохнул - час от часу не легче. Анна еще не пришла в себя после смерти Мишеля, как судьба вновь обрушила на нее свою тяжелую длань. Потеря ребенка еще больше усугубит и без того тяжелое состояние вдовы. Владимир даже представить себе не мог, каким образом можно будет вернуть ей желание жить.
  Ближе к вечеру барон решил подняться в комнату воспитанницы своего отца, чтобы справиться о ее самочувствии. Подойдя к двери, он постучал и, дождавшись, когда Дуняша откроет, спросил у нее:
- Как княгиня?
- Спят барыня, - тихо ответила горничная, - доктор им лекарство дал, с тех пор еще не просыпались.
В этот момент, словно опровергая слова девушки, с кровати донесся протяжный стон.
  Отодвинув служанку в сторону, Владимир подошел к кровати и остановился, вглядываясь в бледное лицо Анны. Пошевелившись, больная вновь застонала и, открыв глаза, недоуменно посмотрела на барона.
- Владимир Иванович, - прошептала она, – что со мной произошло?
- Вы упали с лестницы, - ответил барон – поэтому Вам придется провести несколько дней в постели. Доктор рекомендовал абсолютный покой.
- Упала? – переспросила Анна. - Да, кажется, мне стало плохо, и я потеряла сознание, - вспоминала она, а потом с тревогой спросила: – Мой ребенок… с ним все в порядке?! Почему мне так больно?!
Владимир, промолчав, отвел глаза. У него не хватало духа рассказать несчастной правду.
- Владимир Иванович, почему Вы молчите? – ее голос звучал умоляюще. – Скажите, с ним ничего не случилось?
- Анна, мне очень жаль, - негромко сказал Корф, - но падение было весьма серьезным. Доктор сделал все возможное, - продолжал он, но его прервали рыдания больной.
  Осознав, что случилось непоправимое, Анна залилась слезами. Эти тихие, почти беззвучные рыдания были пострашней любой истерики, являясь олицетворением полной безнадежности и отчаяния.
  Не зная, как утешить Анну, Владимир беспомощно переводил взгляд с нее на Дуняшу, которая смотрела на хозяйку полными слез глазами. Видимо, поняв безмолвную просьбу барона, девушка подошла к кровати и взяла Анну за руку.
- Барыня, милая, - заворковала она, – не след так убиваться. Бог милостив – Вы живы, а остальное наладится. Вам сейчас покой надобен, дохтур сказал: силы беречь нужно и лекарства пить обязательно.
  Она еще что-то говорила ласково поглаживая Анну по руке, и Корфу показалось, будто рыдания стали тише. Почувствовав – сейчас он здесь лишний, барон вышел, плотно притворив за собой дверь.   Владимир понимал – вернуть Анне радость жизни будет очень непросто, она уверена в том, что потеряла все, но Корф со столь присущим ему упорством решил не отступаться. И он был готов сделать для этого все мыслимое и немыслимое, все необходимое, и даже больше.
  Утром Дуняша сказала ему, что «барыня спали спокойно, но от завтрака отказались». Выслушав горничную, барон решил посоветоваться с врачом, который обещал навещать пациентку каждый день.

  Он нетерпеливо ожидал прихода врача, когда слуга доложил ему о визите дамы не пожелавшей назвать себя. Гадая о том, кто бы это мог быть, Владимир вошел в гостиную и увидел стоявшую у противоположной стены женщину. Ее лицо закрывала свисающая со шляпки плотная вуаль, однако барон слишком хорошо знал ее, чтобы обмануться, поэтому, не колеблясь, произнес:
- Добрый день, Наталья Александровна. Чем обязан Вашему визиту?
Княжна откинула вуаль с лица, протянув барону руку, сказала:
- Владимир Иванович, я понимаю – мое вторжение выглядит более чем странно и бестактно, но мне бы очень хотелось поговорить с Анной. Маменька вчера поведала о своем разговоре с ней, и я была потрясена ее несправедливостью по отношению к жене брата. Поверьте – я совсем не разделяю ее убеждений и от души сочувствую бедняжке. Мне удалось уговорить папеньку разрешить Анне поселиться в нашем имении, ведь она станет матерью Мишиного ребенка.
Рара согласился, сказав, что это возможно, если Анна будет выдавать себя за нашу дальнюю родственницу и не станет говорить никому о своем браке. Я понимаю – это не самый лучший для нее вариант, но все-таки остаться одной без всякой помощи - еще хуже. К тому же, сейчас за ней нужен уход.
Выслушав посетительницу, Владимир отрицательно качнул головой.
- Натали, - ответил он, – знайте, я нисколько не сомневаюсь в Вашей доброте и благородстве, но боюсь – все Ваши старания пропали даром. Вчера, после беседы с Зинаидой Степановной Анна потеряла сознание и упала с лестницы. Она еще не оправилась после смерти мужа, а тут это падение. Мне очень жаль, только ребенка больше нет.
Глаза Натали наполнились слезами, княжна прижала руку к губам, заглушая рыдания.
- Господи, - прошептала она, – этот малыш единственное, что оставалось от Мишеля. Мы наказаны за грехи наши!
- Как бы ни было тяжело Вам сейчас, - ответил Владимир, - Анне еще хуже. Она потеряла все, чем жила последнее время. После произошедшего доктор опасается за ее душевное состояние. Думаю – ей понадобится немало времени для того, чтобы прийти в себя. Я благодарен Вам за участие, и смею заверить – за вдовой Вашего брата будет самый надлежащий уход. Она не останется без помощи, в которой так нуждается. У меня к Вам только одна просьба: передайте своей матушке, что она может не беспокоиться относительно женитьбы Мишеля, это для всех останется тайной. Репутации князей Репниных более ничего не угрожает.
Княжна согласно кивнула и, опустив на лицо вуаль, вышла.
  Едва за ней захлопнулась дверь, Владимир посмотрел на часы. Доктор наверняка уже ушел, а значит, расспросить о состоянии Анны можно только завтра. Барон тяжело вздохнул, он нисколько не преувеличивал свои опасения относительно состояния Анны. Последствия пережитых ею потрясений были весьма серьезны, и одному Богу известно, сумеет ли она вернуться к нормальной жизни.
  Следующие дни никаких изменений не принесли, и в один из визитов доктор, отозвав Владимира в сторону, беспомощно развел руками:
- Думаю – медицина здесь бессильна, господин барон. Вернее, бессилен я. Если человек не хочет жить, он никогда не поправится. Madame просто не хочет выздоравливать. Ей необходима помощь другого врача, поскольку на лицо душевное расстройство.
- Вы хотите сказать, что она сошла с ума?! – теперь Корф испытывал неподдельный страх.
- Я этого не сказал, - ответил эскулап. - Уверяю, она в здравом уме, но нежелание жить - тоже заболевание своего рода, и ни к чему хорошему оно не приведет. Поверьте мне, молодой человек, в моей практике бывали случаи, когда люди в подобном состоянии умирали от пустяковой простуды.   Могу посоветовать Вам обратиться к господину Саблеру, практикующему сейчас в столице. Он считается одним из светил по душевным болезням.
- Благодарю Вас, доктор, - ответил Владимир, – я подумаю над Вашим предложением.
После ухода врача барон запустил руки в волосы, взъерошив густые темные пряди. Что делать? Последовать совету? А кто знает, чем обернется это лечение? Вдруг вместо ожидаемого выздоровления Анне станет еще хуже, если она поймет, что ее считают сумасшедшей? И вообще, какой толк будет от настоек и эликсиров, если она не хочет жить? От подобной хвори не спасет никакое лекарство, даже самое лучшее. Анна сама должна вернуться к жизни, почувствовать ее вкус, начать все заново. Только как ее заставить? Как раздуть затухающий огонь, от которого в скором времени может остаться один пепел?