Искупление

Глава XII

  С этого времени граф зачастил в крепость. Несмотря на то, что его гарнизон находился примерно в двадцати верстах, он появлялся в N-ской два-три раза в неделю, с удовольствием принимая участие в кутежах или карточной игре, где ему большей частью везло. Огорчало Вацлава только одно – Анны он не видел.

  Предмет его вожделения почти все время был в лазарете, а наведываться туда, зная о неприязни Неверова, не очень-то хотелось. Не имея абсолютно никаких сведений об этой даме, он не знал как к ней подступиться, весь его прошлый любовный опыт в этом случае был бесполезен.

  Сначала Черниховскому казалось – стоит ему только появиться в крепости, и Анна сама будет искать встреч с ним, но она, видимо, даже не вспоминала о нем. Единственным выходом оставалось расспросить о женщине гарнизонных офицеров, они вполне могли знать о ней многое из того, что было неизвестно ему.

  Для осуществления своего плана граф решил воспользоваться одной из пирушек, и дождавшись, когда у захмелевших собутыльников развяжутся языки, спросил: - А что это за птичка поселилась в вашей крепости, господа? Как сия дама сюда попала и кто она? Может, удовлетворите мое любопытство?

  - Воистину птичка, - сказал один из молодых офицеров, – поет – заслушаться можно, а приехала сюда из Петербурга чуть более года назад, раненого Корфа выхаживать.

  - Выходит - эта особа любовница барона? – продолжал расспросы Черниховский.

  - Не похожи они на любовников, - вступил в разговор в разговор еще один из собравшихся. – Она почти все время в лазарете, при раненых, если с кем и общается, то с Неверовым. Корф с момента ее приезда ни разу к ней во флигель не заходил, хотя предупредил нас, что в случае оскорбления дамы ответ придется держать перед ним лично. Вроде бы выросли они вместе, и это воспитанница его отца. Но Корф не любитель рассказывать о своей семье, поэтому об Анне Платоновне нам почти ничего неизвестно.

  - Вы бы лучше у доктора спросили, - сказал другой. - Василий Назарович наверняка больше нашего знает.

  - Оставьте в покое порядочную женщину, господа, - произнес пожилой офицер. – Вам вполне маркитанток хватает.

  - Значит – она не девица? – Вацлав скорее утверждал, чем спрашивал.

  - Просто мне несколько раз приходилось слышать, как служанка называет ее барыней, - нехотя ответил мужчина. – И в трауре постоянно ходит, скорее всего – вдова.

  - Вдовушка?! – оживился Черниховский. – Ну, тогда сам Бог велел мне за ней приударить. С девицами больно много хлопот, а вдове – одним больше, одним меньше, кой черт разница, – и граф цинично хохотнул.

  - Хорошо, что Вас Корф с Олсуфьевым не слышат, - покачал головой еще один офицер, – не миновать бы тогда Вам дуэли с каждым из них, ведь они Анне Платоновне жизнью обязаны.

  - О, у меня, оказывается, и соперники есть, - ухмыльнулся Черниховский, - только это обстоятельство меня никогда не останавливало.

  - Вам же было сказано – порядочная женщина, - снова вступил в разговор пожилой офицер. – Искали бы Вы себе утех в другом месте, Ваше Сиятельство.

  - Ценю ее за порядочность, – граф потянулся к бутылке с вином, - только женщина как кошка: кто погладит, к тому и ластится.

  - Это не тот случай, - ответил молодой человек, начавший разговор с Вацлавом. - Не тот случай?! – глаза Черниховского сверкнули. – Хотите пари? К осени эта особа будет моей. Не встречалось еще женщины, которую бы мне не удалось покорить.

  - Неужто коня своего поставите? – поинтересовался собеседник.

  - Что?! Коня?! – возмутился граф. – Да будь я проклят, если сделаю это! Ни одна женщина в мире не стоит моего Аида, окажись она даже царицей Савской! Предлагаю несколько ящиков вина. А какова ваша ставка?

  - Хватит, господа! – вмешался один из старших офицеров. – Это уже переходит все границы! Многих из нас госпожа Платонова выходила в лазарете после ранений, и вести такие разговоры о ней негоже. А Вам, граф, этот орешек не по зубам – даже не пытайтесь.

  - Не по зубам?! – Вацлав уже с трудом сдерживался. – Так вот! К концу лета будет моей, или я не граф Черниховский.

  - Не перестарайтесь, Ваше Сиятельство, – раздался из угла чей-то голос. – Корф и Олсуфьев отличные стрелки.

  - Я тоже не промахнусь, - угрожающе произнес Вацлав.

  - Давайте сменим тему, - предложил один из присутствующих, - а то эдак мы свои посиделки дуэлью закончим.

  - Согласен, - поддержал его молодой офицер.

  Все дружно закивали, и только Черниховский зло процедил сквозь зубы: - Все равно будет моей! Возможно, про этот разговор все и забыли бы, списав на пьяную болтовню, если б не поведение Черниховского. Уязвленное самолюбие не давало графу покоя, и он решил добиться своего во что бы то ни стало.

  Но как ни старался Его Сиятельство снова встретиться с Анной – у него ничего не получалось. Женщина практически не покидала лазарета, поэтому поговорить с ней не было возможности. Решив, что действовать тут надо более настойчиво, Вацлав добился перевода в гарнизон вместо одного из погибших офицеров, и объявился в N-ской вместе со своим денщиком.

  После этого не проходило и дня, чтобы он «случайно» не встретил Анну. Она сталкивалась с ним буквально везде: возле лазарета, в лавке и даже в церкви. Иногда казалось, будто он только и занят тем, что ходит за ней, постоянно рассыпаясь в благодарностях. И если сначала Анна вежливо отвечала на цветистые комплименты, то постепенно двусмысленные намеки на более близкое знакомство стали раздражать ее, и княгиня всеми силами старалась избегать встреч с Черниховским.    Ее жизнь, и без того замкнутая, теперь вообще проходила между лазаретом и флигелем, куда при всей его настырности Вацлав не решался сунуться. При встречах Анна приветствовала Его Сиятельство поклоном, стараясь как можно быстрее пройти мимо.