Искупление

Глава XVII

- Вы приняли решение, сударыня? – поприветствовав хозяйку, спросил Корф.
- Да, - ответила Анна, - но о своем решении я поведаю только тогда, когда получу от Вас ответ на один вопрос.
- Спрашивайте, - Владимир выглядел абсолютно спокойным, только сомкнутые в замок пальцы рук выдавали волнение барона.
- В прошлый наш разговор, - начала Анна, - я сказала, что мне не хочется быть для Вас обузой. Сейчас говорю о том же. Вы прекрасно знаете, с чем Вам придется столкнуться после нашего венчания. Скажите, не получится ли так, что после женитьбы Вы поймете – наш брак ошибка или встретите более подходящую женщину?
- Я уже сказал – мне никто не нужен, - без малейшего колебания произнес Корф. – Никакой ошибки, женившись на Вас, я не совершаю. И перестаньте называть себя обузой. Забудьте мои глупые слова, сказанные когда-то под влиянием детских обид и ревности к отцу. Я понимаю, что забыть подобное нелегко, но тем не менее надеюсь на Ваше прощение.
- Я давно уже простила Ваши прегрешения, вольные или невольные, - ответила женщина.
- Значит, Вы согласны стать моей женой? – барон, затаив дыхание, смотрел на Анну.
- Я принимаю Ваше предложение, - голос княгини был спокоен, а глаза смотрели на Владимира ясно, без тени сомнения. Судя по всему, она была полностью уверена в правильности сделанного выбора.
Сдерживая охватившую его радость, Корф склонился к руке избранницы и сказал:
- Вы никогда об этом не пожалеете, обещаю.
- Я верю Вашему обещанию, - ответила Анна. – Лишь бы Вам не пришлось пожалеть о своем выборе.
- Не придется, - покачал головой Владимир. – Завтра я подам рапорт господину Мансыреву. И поскольку причин для отказа нет, разрешение на брак он даст сразу. Кстати, кого бы Вы желали видеть свидетелями на венчании? 
- Об этом я еще не думала, - растерялась княгиня, - наверное, Василия Назаровича. Кроме Вас это самый близкий мне здесь человек.
- Отлично, - Корф согласно кивнул. – Со своей стороны хочу предложить в шаферы Олсуфьева, надеюсь, Поль не откажет мне в этом.
- Конечно не откажет, - улыбнулась Анна, чувствуя, как уходит напряжение последних дней. Все, что тревожило, мучило неопределенностью, ушло прочь, словно разговор с бароном поставил последнюю точку в этой истории.
- Мне, пожалуй, пора, - барон почтительно поцеловал руку женщины. – Доброй ночи, Анна.
- Доброй ночи, Владимир Иванович, - эхом отозвалась собеседница.
Проводив Корфа, Анна толкнула дверь, ведущую на кухню. Хотелось поделиться новостью с Дуняшей, но по блестящим глазам и довольной улыбке она поняла – горничная опять слышала разговор. 
- Чего это ты такая веселая? – с напускной строгостью спросила девушку княгиня.
- Ох, барыня, - рассмеялась та, - за Вас радуюсь. Жизнь-то налаживается, слава Богу!
- Надеюсь, - вздохнула женщина.
- Все будет хорошо, - убежденно ответила Дуняша. – Вот увидите.
- Славная ты, - сказала Анна и, повернувшись, ушла в свою комнату. Ей вдруг стало легко и свободно, так как уже давно не было.
Настроение не изменилось ни утром, после пробуждения, ни в полдень, когда Владимир, отыскав ее в лазарете, показал подписанное Масыревым разрешение на брак.
- Господин Мансырев дал согласие? Так быстро? – удивилась она.
- Почему бы нет, - пожал плечами Владимир и едва не рассмеялся, вспомнив выражение лица штабс-капитана, когда он прочел его просьбу о разрешении на брак с княгиней Анной Репниной.
- Позвольте, поручик, - заговорил он, оправившись от удивления, - эта дама утверждала, будто она является воспитанницей Вашего батюшки.
- Так и есть, - подтвердил Корф. – Анна выросла в нашей семье, а впоследствии вышла замуж за князя Михаила Репнина. Однако теперь она уже почти три года как вдова, поэтому ничто не мешает нам обвенчаться. Не так ли?
- Безусловно, - поспешил заверить Корфа комендант. – Оно даже к лучшему, и дама будет при муже, и женатому человеку все спокойнее живется.
С этими словами Мансырев взял лист чистой бумаги и принялся писать разрешение на брак.
Владимиру осталось только обговорить с Анной срок венчания, для чего он и пришел в лазарет. Корф не собирался назначать день свадьбы без ее согласия, и едва женщина закончила чтение, спросил:
- Когда Вы хотели бы венчаться?
- Право, даже не знаю, - задумалась Анна. – А на какой срок желаете назначить церемонию Вы?
- Раньше, чем через три дня после помолвки венчать все равно не положено, - сказал барон. – Так что если Вам не требуется особых приготовлений…
- Мне нет в том нужды, - покачала головой женщина, - тем более венчание будет вторым чином.(1)
- Тогда я все обговорю с батюшкой и Олсуфьевым, Вам же придется поговорить с Василием Назаровичем, - подвел итог беседы Корф.
- Хорошо, - согласилась Анна, и Владимир, кивнув на прощание, покинул лазарет, а женщина отправилась на поиски Неверова.
Подойдя к Василию Назаровичу, она смущаясь изложила свою просьбу, чем вызвала бурный всплеск эмоций у обычно сдержанного врача.
- Как же я рад за Вас, голубушка! – воскликнул он. – И за господина барона тоже. Наконец-то Владимир Иванович решился сделать Вам предложение. Скажу безо всякого преувеличения – из вас получится отличная пара!
- Дай-то Бог, - ответила Анна.
- Что за сомнения?! – возмутился Неверов. – Вы теперь невеста, Вам положено цвести да сиять от радости.
- Цвести да сиять? – переспросила женщина и вдруг рассмеялась звонким хрустальным смехом, каким она смеялась в те счастливые дни, когда был жив дядюшка и беда обходила ее стороной.
Не менее радостно отреагировал на просьбу Корфа Олсуфьев, едва тот рассказал ему о предстоящей женитьбе.
- Ей-Богу, лучшего выбора нельзя было сделать, дружище! – Павел хлопнул Владимира по плечу. – Я все ждал, когда же ты решишься наконец. Сколько можно было тянуть и маяться от неразделенной любви?
- Неужели это так заметно? – смутился барон.
- Еще бы, - рассмеялся Павел, - особенно когда ты на Черниховского зверем смотрел.
- Он того заслуживал, - Корф на миг помрачнел, вспомнив едва не переигравшего его соперника.
- Ладно, что было, то быльем поросло, - махнул рукой Олсуфьев. - Почту за честь быть твоим шафером.
Последним, с кем поговорил Владимир, был крепостной священник. Выслушав его просьбу, батюшка одобрительно крякнул и произнес:
- Божье дело, Ваше Благородие, Божье дело. Обвенчаю, как не обвенчать, ежели препятствий к тому не имеется. Вы с невестою своей завтра к исповеди и причастию после заутрени приходите. Перед таинством в грехах покаяться надобно.
- Непременно, - пообещал барон и, получив благословение, вышел из церкви.
Вечером, заглянув в лазарет, он передал Анне просьбу священника и проводил ее до флигеля.
- Дуняша, - обратилась княгиня к горничной, войдя в дом, - приготовь пустую комнату для Владимира Ивановича. За три дня управишься?
- Венчание уже через три дня?! – ахнула девушка. – Барыня, в чем же Вы пойдете в церкву-то?!
- Как в чем? – удивилась Анна. - Что я, по-твоему, раздетая хожу?
- Да где ж такое видано – в траурном туалете венчаться?! – возмутилась служанка. – Не к добру это! Погодите-ка.
С этими словами Дуняша убежала к себе, и вскоре вынесла хозяйке платье из чесучи (2) светло-серого цвета.
- Не побрезгуйте, барыня, - сказала она, протянув его Анне. – Служила я у одной барышни, так она меня этим нарядом одарила. Правда, мне оно малым оказалось, а Вам будет почти впору. Если чего поправить, так совсем чуть-чуть, за три дня успею.
- Спасибо! – обняла ее Анна. – Что бы я без тебя делала?
- Давайте платье примерим, - сказала растроганная горничная.
Как и говорила Дуняша, платье пришлось почти впору. Надо было только ушить лиф. Работы оказалось немного, и девушка обещала все сделать к сроку. А на голову предложила накинуть косынку из того кружева, что они вязали, коротая долгие зимние вечера.
- Ну вот, барыня, - говорила она спустя два дня, когда примеряла на хозяйку переделанное платье, - будете Вы самой красивой невестой.
- Скажешь тоже, - смущенно улыбнулась Анна, - второй раз замуж выхожу, мне ли о подвенечном наряде думать.
- Все равно невеста, - упрямо повторила Дуняша. – Даст Бог, все образуется, пошлет Господь счастья и на Вашу долю сиротскую.
- Твоими бы устами, - ответила княгиня, но после слов, сказанных Дуняшей, на душе стало как-то благостно. Исчезло последнее беспокойство и страх перед будущим, сменившись уверенностью и надеждой на лучшее.
  Эти чувства не покинули Анну даже в тот миг, когда она вместе с Владимиром переступила порог маленькой крепостной церкви, в которой должно было состояться их венчание. Она отчетливо помнила каждый миг, в памяти остались ободряющие улыбки Неверова и Олсуфьева, чуть надтреснутый голос священника, оклады икон, с которых на нее взирали лики святых, и голос Владимира, отвечающего «да» на вопрос батюшки. Обмен кольцами, благословение, поцелуй мужа. Теперь уже мужа. С этого момента она - баронесса Корф, но в отличие от предыдущего брака, казавшегося ей неправдоподобным, сегодня Анна ни в чем не сомневалась, когда, стоя рядом с Владимиром, принимала поздравления.
  И ее совсем не смущало присутствие Владимира во флигеле, куда он переселился, заняв пустующую спальню. У Анны не раз возникало чувство, будто она вернулась в прошлое, где они жили в одной семье. Правда, теперь не было придирок и колкостей, отравлявших ей прежде жизнь. Корф был вежлив и предупредителен с супругой, ненавязчиво защищая и ограждая от всех проблем.   Баронесса быстро привыкла к тому, что муж провожает и встречает ее из лазарета, не позволяя возвращаться одной, беспокоится о ее здоровье, пытается выполнить любую просьбу. Как-то незаметно для себя она тоже стала проявлять заботу о нем, отдавая распоряжение приготовить ужин повкуснее или напоминая Фоме, чтобы он не забыл почистить мундир «Их Благородия». И хотя супруги, занятые каждый своим делом, встречались только за завтраком и ужином, эти совместные трапезы доставляли им немало радости.