Искушение для опера под прикрытием

Пролог. Алена

Весна в этом году ранняя, а в прошлом еще лежал снег… Смотрю в окно на яркое голубое небо, а в душе бушует грозовой фронт, уже ставший привычным. Сколько еще смогу продержаться в этом кошмаре, даже не представляю.

Негромкий скрип двери раздается за спиной. Прекрасно знаю этот звук и, как выдрессированная собака, реагирую на него. По коже ползут колючие мурашки, а внутри все сжимается. Это Михаил. Я чувствую его приближение и инстинктивно замираю. Дыхание перехватывает, а сердце колотится быстро-быстро. Боюсь его. Ничего не могу с собой поделать.

Его дыхание обжигает затылок, а руки крепко сжимают мои плечи. Бежать некуда, да и вырваться из стальной хватки не получится.

— Аленушка… — выдыхает мне в волосы и мягко целует в плечо. Внутренне передергивает от омерзения. Никогда не привыкну к этому. С нашей свадьбы прошел почти год, а я так и не научилась принимать его ласки. Не чувствую его своим мужчиной, лишь палачом, терзающим тело и убивающим душу.

— Ну что ты такая колючая. — Руки скользят по моим плечам вниз и опять поднимаются.

«Не трогай меня! Остановись!» — вопит все мое естество. Хочется кричать, топать ногами, биться в истерике. Все что угодно, лишь бы не испытывать на себе жестокую любовь этого человека. Но я слишком хорошо знаю, какими будут последствия моего бунта. Поэтому лишь поджимаю губы и позволяю ему продолжить.

— Я так соскучился. — Губы касаются шеи, а ненасытные ладони пробираются под халатик.

— Пожалуйста, не надо… — невольно вылетает у меня. Крепко зажмуриваюсь, ожидая реакции, но ничего не происходит. Михаил откидывает мою голову на свое плечо и скользит внимательным взглядом по лицу.

— Что-то случилось? — В его голосе нет тревоги или заботы, лишь легкая тень недовольства.

— Нет, — судорожно вздыхаю. С эмоциями справиться не получается.

— Не ври мне. — Его глаза опасно прищуриваются. Читает мои эмоции, жрет их, как вампир. — Ты же знаешь, как я ненавижу ложь.

— Я просто не хочу… — выдавливаю из себя. — Сейчас…

— Моя жестокая девочка. — Михаил смеется и запечатывает мой рот своим, пропихивая мерзкий язык мне сквозь зубы.

Дрожу, но подчиняюсь. Он отстраняется, жадно пожирает меня глазами и гладит нижнюю губу большим пальцем.

— Хорошо, — выдыхает притворно огорченно. — У тебя будет целый день…

— Спасибо, — нервно сглатываю, прекрасно понимая, что он не отступится и близости все равно не избежать.

— Пора и о наследнике подумать…

Ни за что! И никогда! Я не собираюсь рожать ему ребенка. Тогда у меня вообще не останется ни единого шанса на спасение. Михаил не дрогнет, отберет малыша, а меня выкинет за ненадобностью. Я не могу так рисковать, да и не хочу детей от этого мужчины.

Но открыто возразить не могу. Не имею права. Мой муж страшный и жестокий человек, но любит меня до трясучки. Какой-то неправильной, одержимой любовью. Он выбрал меня сам и присвоил, не спрашивая ни мнения, ни желания. Забрал мою жизнь, а меня сделал безвольной рабыней в своем доме. Все вокруг подчинено ему, а я всего лишь его вещь. Дорогая, красивая, но вещь, без права голоса.

Но самое страшное, что я сама выбрала этот путь. Добровольно согласилась выйти замуж за чудовище, чтобы защитить свою семью. Я щит. Пока я с ним, пока я послушная жена, с моими родными ничего не случится. Сама так решила и отступить не имею права.

— Михаил Алексеевич, вы здесь? — В дверном проеме показывается голова одного из его громил.

Михаил вскипает мгновенно, направляя нерастраченную энергию на того, кто попался под горячую руку.

— Ты совсем тупой? — рявкает он, быстро выпуская меня из своей хватки. — Сколько раз я просил не открывать двери без стука?

Невольно вздрагиваю и зажмуриваюсь. Михаил очень страшен в гневе. Я хоть и понимаю, что злится не на меня, а все равно рефлекторно начинаю трястись.

— Это с-срочно, — мямлит громила и осторожно закрывает дверь.

— Иду. Прости, моя девочка. — Муж целует в плечо, а я едва сдерживаюсь, чтобы не оттолкнуть. — Продолжим позже. У меня дела.

Провожаю его взглядом и облегченно выдыхаю. Мне очень страшно и одновременно противно. Осознание, что я сама продалась, душит. Закрываю лицо ладонями и едва сдерживаю подступившие слезы. Бежать некуда, да и незачем. Остается только смириться с добровольным пленом, но я не могу. Не хочу так жить! Должен быть какой-то выход!