Истинная для трех волков

Глава 1

Соул проскочила в лифт за секунду до его закрытия. Она прижалась к стенке и постаралась успокоиться, не хватало еще расплакаться тут, на глазах у коллег. Но капельки слез уже собрались в уголках глаз, они ничего не могла с ними поделать.

Мира посмотрела на нее внимательно.

– Прошло не очень? – спросила она.

Все прекрасно знали, что их босс – настоящее чудовище, и вызов на ковер от него – все равно что грязевая ванна, только вот грязь в ней отнюдь не лечебная.

Соул горько улыбнулась.

– Почти уволена.

– Чего? – с губ подруги сорвался смешок. – Ты и уволена? Ты? Он нигде больше такую не найдет!

– Думаю, с этим не возникнет проблем.

Лифт остановился, впуская пассажиров. Мира встала вплотную к Соул и понизила голос. Не хватало еще, чтобы пошли сплетни.

– Раз «почти», значит есть еще шанс?

Соул хихикнула. Видимо, ее накрывало истерикой. Осознание, что вот-вот любимая и очень перспективная работа окажется за спиной, подступало к горлу, как свинцовый ком. А у нее съемная квартира, куча счетов и абсолютное отстутствие идей, что делать дальше. 

– С тем условием, что он поставил, шансов нет. Серьезно, лучше бы он меня в сам ад спуститься попросил.

– Что за условие?

Дверцы снова открылись, выпуская их на первом этаже. Размеренный и такой привычный стук каблучков Миры сейчас ужасно действовал на нервы.

Они прошли турникеты, вышли на улицу, Мира щелкнула зажигалкой, прикуривая сигарету. Соул вздохнула, поворачиваясь к ней.

– Он хочет, чтобы я пошла в резервацию и взяла интервью у оборотней.

Мира поперхнулась дымом. Она долго кашляла, выпучив свои и без того огромные глаза, после чего уставилась на Соул в ужасе.

– Он что, окончательно отупел?

– Я хотела его об этом спросить, но побоялась, что меня вышвырнут в окно.

– Оборотни! Да они людей к себе на пушечный выстрел не подпускают! Помнишь, что случилось с тем парнем, ученым, в прошлом году? Они так его напугали, что он полгода в психушке провел. Кстати, он и сейчас там, разве нет?

Соул скрестила руки на груди.

– Что мне делать, Мира? Мне нужна эта работа, я люблю ее. Я собиралась посвятить ей всю свою жизнь. Это мой журнал – наш, мы столько сил в него вложили…

Захотелось разрыдаться. Напиться и покричать с балкона. Люди проходили мимо, их ничто не волновало, все просто радовались окончанию рабочего дня. Соул завидовала им.

Подъехало такси, и они сели на заднее сидение, уставившись каждая в свое окно.

Прошло минут десять, когда Мира повернулась и сказала:

– Я знаю, это прозвучит как бред, но помнишь, пару лет назад один из них приезжал на встречу с какими-то дипломатами? Мы делали репортаж. Конечно, он не давал никаких личных интервью, но он не выглядел таким уж… Грозным. Как там его?

– Дэвид Уайт …. – кивнула Соул. – Но это все еще не делает его доступным для диалогов.

– Говорят, он там самый справедливый. Так сказать, уравновешивает жестокость старшего брата. Его все любят.

– Уверена, если его старший брат захочет откусить мне голову, то никакой справедливый Дэвид меня не спасет.

* * *

– Дэвид. Дэвид, эй.

Прошло не меньше минуты до того, как он открыл глаза. Рем склонился над братом, промокнул его лоб мокрым полотенцем. Он весь горел.

С каждым днем ему становилось все хуже. Рем чувствовал эту ноющую боль внутри себя. Она была иллюзорной, бессознательной, но он ощущал ее, как и Коул – слишком сильна была связь между ними тремя.

Пять лет назад их отец – самый сильный альфа в округе – обратился за помощью к ведьме. Он заставил ее связать своих детей между собой, чтобы их сила стала практически безграничной. Также отец передал свою собственную силу Рему, а спустя сутки его не стало. Он сделал это ради них, ради Рема, Дэвида и Коула, а теперь один из них слабел, и никто в стае не мог найти этому объяснения.

Дэвид открыл глаза и снова закрыл их, как будто веки его были слишком тяжелыми.

Линда – волчица, которая заботилась о нем с того дня, как он заболел – отвела Рема в сторону.

– Я делаю все, что могу, но ты ведь понимаешь, что я не врач? Рем…

Он знал, что она скажет. Знал и уже заранее ненавидел даже саму мысль об этом.

– Что?

– Ты должен обратиться к людям.

– Люди лечат людей, Линда. Не волков. Они понятия не имеют, что с нами делать.

– У них есть лекарства, оборудование, у них есть все… Пожалуйста, подумай.

Здесь не о чем было думать.

Дэвид застонал. Он пытался повернуть голову, но был настолько слаб, что даже это простое действие вызывало у него боль. Рем подошел, чтобы помочь ему.

– От них одни несчастья, – сказал он, когда Линда почти вышла за дверь.

Он чувствовал ее сердцебиение – участившееся от беспокойства и очень громкое. В комнате остро пахло болезнью – горький тревожный запах, напоминающий пережжённый сахар и древесную смолу. Линда с Дэвидом были лучшими друзьями с детства, они вместе ходили в школу, вместе учились контролю, вместе росли…

– Прошло много лет с тех пор, – сказала Линда, в ее голосе звенели слезы. – Никто больше не хочет вступать с нами в войну, может пора проглотить эту жгучую ненависть ради брата? Послушай, что я скажу тебе, Рем. Оборотни не болеют. У них не бывает температуры, слабости, даже дурацкой изжоги. То, что происходит с Дэвидом – это ненормально.

Она ушла, оставив его наедине с братом. 

Рем прекрасно знал, что она права. Она целиком и полностью права, нет никакого смысла лгать себе и придумывать отговорки, ждать, что Дэвид просто в одно утро встанет на ноги и пойдет пить кофе в закусочную к старине Джиму.

– Что мне делать, брат? – спросил он в пустоту.

Пальцы Дэвида вдруг сжали его руку. С огромным трудом он открыл глаза и прошептал сухими губами:

– Кларисса.

Это имя было произнесено очень тихо, он явно вложил в него все свои силы, но Рему показалось, что потолок раскололся надвое.