Глава 1. Пиратское и королевское отродья

Шипение ползущей по веревке искры, короткое, длящееся буквально мгновение затишье, и, наконец, — залп! Человек с запальником в руках тут же победно вскрикнул, как только ядро с разрывающим воздух «бам» протаранило правый борт чужого корабля, хотя радостный голос растворился в клацанье переворачиваемых и прочищаемых пушек. Пороховница наполнилась снова, и уже не один, а целых три заряда прогремели над взволнованным морем. Прищурившись и натянув треугольную шляпу на лицо, капитан облизнул уголок губ, поднес к глазу трубку и усмехнулся, когда на другом корабле так активно заерзали моряки в своей безупречной на вид форме с гербом с изображением золотистой монеты. Людишки очередного князька, а вернее, лже-императора, значит… Славная добыча для хорошего пирата. Отняв от лица трубку и свернув ее одним резким движением, капитан приказал право руля, а сам забрался на корму и отсалютовал кому-то из тех, чужих и взбешенных, затем указав на собственный флаг.

Капитан в форме на чужом корабле прошипел что-то, судя по едва заметному шевелению губ, но гадать не надо было:

— Проклятый Морской тигр!

Сначала Хонджун дико раздражался из-за собственного прозвища, желая стать знаменитым по имени, данному ему матушкой, но потом ему даже понравилось: звучит до определенной степени гордо и опасно. Тигр — самая большая и страшная кошка на этой планете, а он, Ким Хонджун, — самый грозный и беспощадный капитан пиратского корабля в здешних водах: начиная от проливов вдоль Дюны, как любили называть этот архипелаг, и до самого Серебряного моря.

И вот настало время тигру выпустить коготки.

— Старпом, по моему сигналу — крючья! Покажем этим золотозадым наше пиратское гостеприимство! — прорычал Хонджун и широко улыбнулся, когда очередное ядро попало в цель, разнеся часть вражеской кормы в щепки. Пара бедолаг уже выпала за борт, кто-то отчаянно и благородно пытался их спасти, рискуя жизнью, еще один моряк запутался в узле и размахивал руками.

Корабль уже начал тонуть, повисая над морем правым бортом, оттянутым переломанной напополам грот-мачтой. Развевающийся еще совсем недавно на морском ветру черный флаг с изображением золотой монеты теперь купался в воде, постепенно становясь тяжелее и погружаясь в пучины вод. Пока что достаточно, а то так недолго и всю добычу потопить. Дав сигнал «выпустить коготки», Хонджун встал чуть поодаль и принялся жадно, с налившейся кровью глазами наблюдать, как его лихая команда ловко и проворно накидывает на поломанный борт крючья с прочной металлической цепью, чтобы неповадно было их обрезать. Схватившись за мечи, некоторые моряки безуспешно, качаясь на коварных волнах, пытались разрубить звенья. Местами даже получилось, но уже поздно.

Где-то в небе отчаянно прокричала чайка.

— Взять как можно больше пленных, мертвечина мне пока не нужна! — приказал Хонджун, вытащив из ножен саблю, закусил ее эфес и запрыгнул на канат, тут же оттолкнувшись массивными кожаными сапогами от борта и через несколько мгновений оказался на чужом корабле, приземлившись едва ли не в третьей балетной позиции.

Делать именно так было вовсе не обязательно, но каждый раз, когда Хонджуна начинал поглощать азарт, он вытворял самые безумные и эффектные вещи, до которых только мог додуматься, и этот раз не стал исключением. Капитан вражеской команды обнажил блестящий наточенный меч и первым бросился в бой, убрав свободную руку за спину для баланса, весь взмокший и злой, как дух-токкэби. Усмешка тут же стерлась с лица Хонджуна, и он первым нанес удар выпадом, метя в плечо соперника, распрыгнулся на ширину плеч, когда услышал звон стали о сталь, и играючи повторил позу капитана, сделав пару шагов назад.

Бойня завязалась со всех сторон. Пираты, как крысы, запрыгнули на сломанный борт, кто-то кому-то уже успел снести голову, прокатившуюся вдоль палубы, из обрубка шеи потекла кровь, напугавшая мирного юнгу, сжимающего в руке короткий меч и отходящего назад, подальше от оппонентов. Остатки солдат выскочили из трюма и бросились в бой, по всей площади палубы разыгралась битва и послышался танец поющих в бою лезвий, от которых только искры и летели. Старпом пиратского корабля продырявил кому-то бок, а потом замахнулся и рубящим ударом вогнал свою саблю оппоненту в плечо.

Правда, Хонджун почти не смотрел на то, что творится вокруг него, весь сосредоточившись на яростном и грозном капитане, делавшем выпад за выпадом и наотмашь режущего мечом воздух. Он так старательно пытался попасть по цели, что, видимо, забыл главное: пират — это ему не честный и бравый войн. Уклоняясь и временами защищаясь саблей, Хонджун прыгал из стороны в сторону, широко расставляя ноги для устойчивости, и лениво нападал, параллельно пытаясь найти слабое место в тонкой броне оппонента.

— Ты, пиратское отродье, напал на корабль самого императора! — воскликнул капитан, махнув мечом, словно топором, и зашипев от боли в несколько уставшей руке.

И рад бы Хонджун сказать спасибо за то, что ему дали лишнее подтверждение, но не стал, вместо этого приблизившись к противнику и наставив острие сабли на его лицо, а затем, когда капитан попытался нанести удар, отбил его вниз и вправо. Дождался повторного нападения, ударил своим орудием по мечу и оставил саблю в том же положении, дожидаясь третьей попытки. И вот тогда-то, уличив нужный момент, Хонджун рубанул противника по рукам, вспоров белоснежный рукав и с легкой усмешкой заметив, как тот окрасился в красный.

Смешок послужил началом еще более яростного поединка. Хрипло простонав, капитан отвел прямой локоть назад, держа меч параллельно полу, и свирепо полетел на Хонджуна, тут же отбившего атаку и отпрыгнувшего к борту, чтобы оттолкнуться от него, перекатиться по палубе и попытаться нанести удар снизу, наставив лезвие под подбородок противника. Тут же запрокинув голову, капитан выгнулся в спине, сделал разворот и, сжав рукоять обеими руками, махнул мечом, надеясь задеть ногу оппонента, и даже почти получилось, вот только Хонджун этого и ждал, приготовившись к очередному высокому прыжку и атаке сверху — прямо в ложбинку между плечом и шеей. Вскоре и оттуда тоже струйкой по телу капитана побежала кровь.