История о лютне королевы Морриган

История о лютне королевы Морриган

Все обычно считают, что предметы не умеют разговаривать. Это не совсем так, ведь мастер может извлечь из предмета ту историю, что отразилась на нём не стираемыми печатями времён. Так давайте же взглянем на эту лютню, что лежит прямиком посреди стола, за стеклом, на алом бархате.

Пять струн, из которых уцелели и остались натянутыми четыре, проходят через весь корпус изящной работы. Инструмент такой высоты, что если бы мы могли поставить его наземь, и прислонить к телу взрослого мужчины, то он наверняка доставал бы ему до пояса. Ну-же, взглянем поближе.

Что тут у нас? О, эта дека цвета слоновой кости, с нежнейшими отливами оттенков топлёного молока или крема со взбитыми сливками... Ближе к краям корпуса лютни бирюзовые вставки полумесяцем, снизу, и ещё, верхние порожки явно прежде были выкрашены тем же оттенком лазури, а колки имеют углубления, вероятно, полустёршегося цвета осеннего неба. Кхм, простите, я увлёкся. Так, что вас интересует? Время? Страна изготовителя? Материал?

О, друзья мои, это произведение искусства... Я бы передал только музею, да боюсь, транспортировки, не переживёт, не вынесет... Слишком хрупок стал инструмент, с течением такого количества времени. Оно, всё же, нещадно и даже людей, хе-хе, заставляет, гхм... Сплющиваться, морщиться. Хе-хе...

Так, о чём я говорил? Ах да. Обратите внимание на корпус. Он изготовлен из тонкого листа древесины Эо Мугна.
*****

Старик делает эффектную паузу, поправляет воротник, как бы, не нарочно привлекая внимание к своим словам. А затем, окидывает слушающих проницательным и цепким взглядом, так плохо вяжущимся с этим британским магазином древностей. "Антикварная лавочка мистера Брэгиля" – гласит готическая надпись, выжженная на деревянной дощечке, снаружи, сверху над дверью, у входа в маленький кирпичный магазинчик. Снаружи узкий, непримечательный, старенький – внутри неожиданно глубокий, заставленный бережно разложенными вещами. Каждый экспонат – на своём месте. Пыль практически отсутствует, приятное мягкое освещение от фонарных ламп и свет из окон – единственное, что помогает разглядывать здесь в пасмурный день хоть что-то. Пахнет лавандой, горько-сладко, быть может, настой или лавандовый чай? Кто пьёт его, в этом магазине? Сам мистер Брэгиль? А он ли стоит сейчас возле одного из застеклённых музыкальных инструментов в глуби здания?

– Мистер Брэгингс, а что это за икона, вон в том левом углу под потолком? – спрашивает потенциальный покупатель, вызывая недовольство у старика.

Тот кряхтит, поворачиваясь медленно, гордо, преисполненный чувства собственного достоинства, в клетчатом потёртом пиджаке. Несмотря на тяжесть прожитых лет, он всё ещё ощущается сильным и достойным человеком. Взгляд его жёстко осаживает наглеца, потом перемещается к иконе с мадонной. Святой.

– Ничего интересного, юноша. Всего лишь христианская мадонна, одна из множества. Работа нашего безымянного художника двухсотлетней давности.

Мистер Брэгингс раздражённо взмахивает рукой и отворачивается от иконы, как от назойливой и опостылевшей вещи. С неподдельным интересом, и каким-то родственным теплом, вглядываясь в черты лютни. Кажется, владелец заведения и сам не рад, что принялся рассказывать любопытным покупателям о самом ценном и значимом... Да поздно останавливаться.

– Продолжим, дамы и господа. Эо Мугна – одно из пяти священных ирландских деревьев. В переводе – дуб. Да, он может быть настолько светлым, при определённой обработке и лишь светлеет, с течением времени... Вы видите пять порожков у верхнего края лютни, они являются специфическим отличием и позволяют нам судить о её возрасте в.... – Старик делает очередную невыносимую паузу, улыбается хулиганской улыбкой, добиваясь нужного эффекта: – Более пятнадцати тысяч лет до рождества Христова. То есть, от нашего с вами времени, от точки отсчёта, нулевой, ещё пятнадцать тысяч лет и более назад. Одна из древнейших, да... – Он явно горд своим артефактом. Но не как владетель, захватчик, вор или тот, кто просто присвоил чужое. Нет. Старик явно горд этой реликвией, как тот, кто знает тайны, секреты, историю.

По тому с какой бережностью хранится всё в антикварном магазинчике, охотно веришь: тут дело вовсе не в огромном самомнении. Вероятно, у него достаточно прожитого и почерпнутого из научных трудов...

– Итак, наша с вами лютня имеет овальную мягко вытянутую форму с объёмом мастерски визуально-созданным и отточенным, до самых колков. Если бы вы могли взять её в руки, то удивились бы лёгкости. С ней управился бы даже ребёнок, ведь она легче одного килограмма, да... Это позволяет нам сделать вывод, что вытачивалась она под женскую руку. Собственно, об этом также косвенно могут намекать украшающие лазурный полумесяц деки – белоснежные цветки лотоса. Будто лепестки вот-вот закачаются, правда? Нежные, завораживающие и мягкие цветы. Обратите внимание, цветка всего четыре. Они расположены строго по законам золотого сечения, покоятся на изображении стебля, вероятно, по остаточным следам, бывшего украшенным чистым золотом. Низ лютни, он же, корпус, собирается из отдельных рёбер твёрдого дерева, в нашем случае, ясеня.

В отличие от большинства современных инструментов, прошу заметить, молодые люди, гриф лютни монтируется на одном уровне с декой и не нависает над ней. Шейка лютни, выточена, к слову, из тиса, из которого в Ирландии принято делать гибкие луки... Весьма интересное сочетание, да. Всё это вкупе даёт нам – инструмент, созданный для королевской особы. – Взгляд старика становится хитрым, проверяющим, кто же поверил его словам, а кто отнёсся к ним несерьёзно. Мистер Брэгингс предстаёт перед своей небольшой публикой в образе архетипа трикстера.

– Как вы все можете знать, для извлечения звука струнным инструментам необходимы усилители вибрации. Которыми, в случае лютней, служат розетки. Мы видим здесь тончайшую цветочную розетку: пять лепестков, в форме перевёрнутой закруглённой звезды, с кругом в центре, по краям, украшенные тончайшими завитками. Вероятно, для придания статуса, либо же, неизвестного нам звучания. Которое, к сожалению, мы с вами, по понятным причинам, извлечь не можем. Но способны с богатым воображением себе сладко представить. – Старик зажмуривается, всем видом демонстрируя, что представляет всё, о чём сам только что сказал.

Аудитория невольно зажмуривается вместе с ним, представляя себе полугитарную-полуарфную мелодию, каждый, конечно же, свою... Будто кто-то невидимыми белыми пальцами проводит по струнам душ, рождая в глубинах образы. Живые, яркие, тёплые, трепещущие.

– Что же, продолжим. Как я уже сказал, эта лютня принадлежит к Ирландским произведениям искусства. И по мнениям, некоторых учёных... – мистер Брэгингс демонстративно пожимает плечами, непонятно всё равно ли ему, в действительности, – относится к эпохе времён мистических Туата Де Даннан. Да, тех самых. Совершенно верно, они же известны как Дети богини Дану. Племя королей.