История об игроках и играх

Глава 1. Звук волшебного горна

Сказки мои любимые не читаешь мне на ночь, и я топаю на крышу…

Земфира

Лилиане, шебе, и S.

Звук волшебного рога

– Солнечные лучи окрашивали верхушки реликтовых сосен в медовый цвет. Воздух приятно пах раскаленной смолой, свежей травой и миндальными орехами с земляникой. Мы неподвижно стояли на опушке, слушая тишину. Хотя о какой тишине может идти речь, если мы могли наслаждаться диалогом птиц, вмещающим в себя и симфонический оркестр, и оперу, и даже легкомысленную эстраду? «Динь-динь-динь», – стрекотали синички-подружки. «Тра-та-та», – ворчливо отвечала им старая сорока с мохнатой сосновой ветки. Что это такое?! – маленький воинственный Кузьма побагровел от злости отчего смотрелся комичнее обычного.

Мы все знали о его привычке подкладывать несколько экземпляров устава ФБД за трибуну, у которой он выступал, иначе мы бы не смогли увидеть ничего, кроме макушки домового и кончиков его ушей с длинными кисточками, как у рыси.

– Протокол осмотра места преступления, – тихо ответил Петя, наш криминалист.

Планерка переходила из стадии «шоу» в стадию «скандал». Я незаметно оглядела всю группу. Юстас прятала покрасневшие щеки за ладонями: она всегда волновалась, когда отчитывали кого-то из нас, поскольку до сезона отпусков и непонятных рокировок среди сотрудников Кузьма был только ее начальником, следовательно, раньше виновата во всех бедах была только она.

– Наставник, как вам это нравится? – Кузьма перевел взгляд на Мефистофеля.

– Стиль немного хромает, – пожал плечами юноша, – но в целом весьма недурно. Тем более, мне неизвестно, как Петр планировал повести свое повествование дальше.

В светло-голубых глазах Мефистофеля не было и тени улыбки, только бесконечное желание работать на благо Федерального Бюро Добра. Кузьма поджал губы и продолжил читать.

– Фея Юстас, повязав на голову косынку, так удивительно подчеркивающую бутылочную зелень ее глаз, наклонилась над телом. Казалось, что в эту секунду замерло все: и птицы, и звери, и травы… Даже быстрый июльский ветерок перестал играться с кудряшками очаровательных леди…

Домовой выразительно замолчал, ожидая от нас комментариев.

– Назвать фею и младшую фею не очаровательными леди было бы фактической ошибкой и верхом невежества, – заметил Мефистофель.

– Прежде всего, они – сотрудники ФБД, – твердо сказал Кузьма.

– Я прекрасно понимаю, – напарник голосом выделил местоимение, – но поймите и Вы: Петр молод, поэт душой. Под его форменным кителем бьется горячее сердце, готовое отдать за Добро все…

Я пнула Мефистофеля под столом. Поняв, что увлекся, мужчина невнятно оборвал фразу и приготовился слушать дальше. На щеках Юстас вновь появились красные пятна: на этот раз девушка была довольна двойным комплиментом.

– С алых губ феи сорвался возглас удивления…

Помнила я этот возглас. Раньше мне казалось, что хрупкая дочка главного начальника нашего отделения ФБД знать таких слов не должна. Возможно, потому что я сама раньше их не слышала, а если бы и слышала, мне бы в голову не пришло сочетать их подобным образом. Сам Барков мог бы позавидовать фантазии разведчицы.

– Я почувствовал, как мое сердцебиение усилилось, вероятно, мои зрачки сужались и расширялись, все мы помним, это один из признаков выброса адреналина… Героически заслонив леди Ю своим телом, я склонился над потерпевшим. Мне никогда не доводилось видеть подобного ранее. В ту секунду я искренне жалел, что вырос атеистом и не имел права молиться кому-либо. Тысячи предсказаний скорого конца света, инопланетных пришельцев и мутантов в моей голове…

– Пытается нагнетать, – шепнул мне Мефистофель. – Безуспешно.

– Ты слишком строг, – укорила я. – Кузьма читает без выражения.

Домовой кашлянул, напоминая о своем присутствии. Мы поняли намек и замолчали.

– Кожа несчастного была покрыта руническими письменами, а сам он, невероятно бледный, лежал на траве, раскинув руки в стороны. Почему потерпевшему не помог алый колдовской медальон, висящий на цепочке? Мы почувствовали, как липкий холодный ужас скользнул вдоль наших позвоночников, даже на лице отважного наставника появилась гримаса отчаяния…

– Я думаю, достаточно, – прервал Кузьму Мефистофель, не желая слушать про свое выражение лица. – Если Петр пообещает нам, что будет работать над стилем и слогом, то инцидент можно считать исчерпанным.

Я бросила быстрый взгляд в сторону домового – тот гневно шевелил ушами, отчего кисточки на их кончиках колыхались. Была у Кузьмы такая забавная привычка, которая до сих пор вызывала у меня умиление.

– В качестве наказания, – напарник тоже заметил ярость легендарного разведчика. – Петр будет отрабатывать дополнительные часы в библиотеке при НИИ ФБД, в отделе редких книг и рукописей, текстологи жаловались на отсутствие лишних рук на период отпусков. Заодно уделит внимание стилю.

Его голос звучал настолько ровно и уважительно, что не оставалось никаких сомнений: он издевался. И вся группа это прекрасно понимала, включая Кузьму, но даже он не мог ничего изменить. Формально наказание было вынесено, оспаривать его – привлекать лишнее внимание руководства к нам всем, а мы и без того не обделены оным. Тем более – о чудеса нашей великой структуры! – Мефистофель занимал более высокую должность, хотя звание имел на три или четыре ранга ниже.