История в несколько жизней: Часть вторая. Близнецы

5.

* * *

Последняя ночь выдалась крайне беспокойной.

В Его сне снова были серая мгла и унылая каменистая пустошь. Кошмар повторялся, с той лишь разницей, что на сей раз не требовалось никуда идти   – затопленный колодец зиял прямо перед Ним.

– Ах ты ж…

В сердцах рыцарь помянул и место, в котором меньше всего хотел бы быть, и того, кто забросил Его сюда. Ответом  Ему был громкий смех.

Ноэн вздрогнул, оборачиваясь на голос:  сумасшедшая тварь притаилась где-то рядом, но Он ничего не видел, сколько ни всматривался в клубящуюся дымку.

– Выходи! Я знаю, что ты здесь!

Собственный голос прозвучал непривычно глухо, и в нем предательски закрались боязливые нотки. Ноэну почудилось, будто кто-то презрительно фыркнул –  теперь уже совсем в другой стороне.  Рыцарь подался вперед, сделал еще несколько шагов вслепую, прислушался: больше не доносилось ни звука.

«Да где же ты?!»

Краем глаза Он заметил мелькнувшую в отдалении грязно-белую фигуру, которая тотчас же скрылась в тумане.

– Стой!

Ноэн помчался за демоном и, конечно же, потерял того из виду. Ему ничего не оставалось, кроме как искать наудачу, и последняя Ноэну явно не благоволила. Человек из колодца упорно уходил от преследования. Лишь однажды Он различил смутный силуэт.

Рыцарь остановился. Обнесенный каменной кладкой провал вновь чернел перед Ним.

– Тьфу ты пропасть! 

Чокнутая тварь откровенно забавлялась, гоняя Его по кругу.

Что-то хлопнуло, заставив  Ноэна испуганно озираться. Он не сразу сообразил – колодец. То были поднимавшиеся из недр  пузыри, которые лопались у мутной поверхности. Ноэн замер, ожидая того, кто мог появиться вслед за ними, но ничего не происходило. Или…

Он не знал, как объяснить уверенность, будто кто-то пристально смотрит в спину. Сейчас Ноэн чувствовал: демон стоял позади, совсем близко. Неприятное ощущение переросло в озноб – тварь буквально сверлила Его взглядом.

«Ну, давай же!»

Человек из колодца прекрасно понимал, что Ноэн не будет таращиться на пузыри вечно, а значит…

Холодный вихрь коснулся затылка.  Ноэн резко нырнул под взмахнувшими у Его головы руками и откатился в сторону –  демон пролетел над Ним, ловя пустоту. Собственная скорость выбросила его далеко вперед, и Человек из колодца  заскользил в луже, теряя равновесие. В тот же миг Ноэн вскочил на ноги и с силой его толкнул.  Оборванец нелепо выгнулся, хватаясь за воздух, и не удержался – с глухим чавканьем уткнулся в жирную грязь.

Ноэн шагнул к нему, пока тот кашлял, отплевывался и безуспешно пытался протереть глаза измазанными кулаками.

– Вот ты и попался, гаденыш!

– Сволочь! – сдавленно прошипел Человек из колодца, мигая невидящими глазами.

Подняться демон так и не успел. Ноэн ударил его, опрокидывая назад в лужу. Оборванец взвыл, закрывая лицо, и тут же задохнулся от нового тычка, в живот.

– Ну, как? Нравится?! – прорычал рыцарь. – Нравится! В тот раз ты победил, но в этот я тебя  точно убью!

Демон что-то булькнул. Корчащееся тело вдруг стало растекаться и терять человеческие очертания, вытянувшись в нечто темное и узкое.   Полная треугольных зубов пасть  щелкнула в опасной близости от Его лица – и Ноэн в ужасе отшатнулся. Отвратительная тварь, напоминавшая то ли длинную рыбину, то ли имевшую плавники змею,  стремительно метнулась в серую пыль и слилась в бесформенную мокрую массу. Контуры ее менялись, переходя в знакомые линии рук  и ног. Голову оборотня  вновь венчали спутанные светлые волосы, а тело прикрывали лохмотья.

– Как ты убьешь меня, дубина? Я же дух!

Одуревший от всех этих превращений, Ноэн только беззвучно открыл и закрыл рот. Человек из колодца расхохотался, хлопнув себя по коленям. 

– Видел бы ты себя сейчас! Кстати, если ты еще не заметил, твоя задница плюхнулась в самую грязь…  Вставай! Не бойся – не обижу!

Напутствуемый столь миролюбивым обещанием, Ноэн встал и, как сумел, отряхнулся, исподлобья наблюдая за оборванцем: не вытворит ли чего опять? Человек из колодца продолжал добродушно усмехаться:

– Вижу, кто-то разозлился – чуть в землю не вколотил! Неплохо, неплохо…

Ноэн настороженно приблизился.

– Дух, говоришь?

– Он самый, – изогнулся в шутовском поклоне оборванец.