Иванов (босния глазами военного юриста, 96 год)

Иванов (босния глазами военного юриста, 96 год)

Иванов (Босния глазами военного юриста, 96 год)

События подлинные, имена изменены

-1-

Илья Иванов не думал не гадал, что когда-нибудь попадет за границу. Все решилось просто и обыденно.

Майор Иванов стал военным юристом в 1993 году, ему присвоили очередное воинское звание "майор" и дали назначение в Генеральный штаб Министерства обороны РФ.

А как попасть в военный институт из провинции с должности командира роты, не имея знакомых в верхах и больших денег? Сложно. Надо поразить приемную комиссию своими знаниями.

А как зацепиться и остаться в святая святых -- Генеральном штабе Министерства обороны РФ, в Москве -- большом городе, городе больших возможностей, городе больших соблазнов? Надо учиться. Надо "грызть гранит науки". Через боль, через "не хочу". В далеко не юношеском возрасте это не так просто.

Когда учишься в техническом ВУЗе, от всей души завидуешь тем, кто учится в гуманитарном. Если у "технарей" все должно быть точно, одно вытекает из другого, все подчинено железной логике законов природы, то чего, казалось бы проще -- сиди себе в гуманитарном ВУЗе и фантазируй. Но когда становишься "гуманитарием", то с тоской вспоминаешь свою первую техническую профессию.

2/3 личного состава группы были из тех, кто или поступил по знакомству, или просто приехал посмотреть Москву. А вот треть была -- "пахари". Они понимали, что это шанс изменить свою жизнь, вырваться из гарнизонов, уйти от рутинной жизни казармы.

Диплом Иванов писал на тему организации работы и службы военного юриста в дивизии. Он чтил букву и дух закона, и писал, опираясь на эти постулаты.

Накануне защиты диплома случился день рожденья у соседа... Наутро -- жуткая головная боль, а неприятный запах изо рта не смог отбить даже коктейль, состоящий из компонентов: жевательная резинка -- полпачки, лавровый лист и кофейные зерна по вкусу. Плюс трясущиеся руки, противный липкий пот -- как с похмелья, так и от волнения перед защитой диплома.

Комиссия, во главе со старым седым генералом восседала чинно и важно. Когда Иванов подошел к схемам, развешанным возле доски, то почувствовал, что "выхлоп" перегара от комиссии идет еще более сильный, чем от него самого. Следовательно, им так же худо, как и ему. И мысли у всех -- лишь о холодной, запотевшей, со стекающими капельками влаги бутылке пива. Поэтому Иванов, дабы не усугублять свое пошатнувшееся здоровье и здоровье комиссии, был краток. Но многие основные положения в докладе Иванова, тем не менее, не очень понравились председателю комиссии.

- Скажите, вы всерьез думаете, что в случае, когда юрист полагает, что командир дивизии или вышестоящий командир готовит проект приказа, который противоречит существующим правовым нормам, то юрист, подчиненный этому командиру, вправе не визировать его и отказать в издании? Вы это серьезно, это ваше внутреннее убеждение, или же это просто, исходя из требований схемы и темы дипломной работы?

- Это мое внутреннее убеждение, товарищ генерал!

- Вы понимаете, что тогда будет с армией, когда юрист будет накладывать вето на приказы своего командира?

- Будет правовое государство.

- Хм! -- генерал усмехнулся и с интересом посмотрел на Иванова.

На следующий день Иванова вызвали в правовое Управление ГШ МО РФ. Заместитель начальника этого управления входил в состав комиссии, принимавшей участие в приеме дипломной работы у Иванова. И доложил о молодом, перспективном, не трусливом, грамотном офицере.

Россия и ее армия вступали в новое правовое поле. А само названное Управление было заселено старыми кадрами, которые и советское законодательство не знало толком, а про новое уже и говорить нечего. Ну, а вторая, тоже многочисленная рать, окопавшаяся в недрах как всего ГШ, так и Управления, были офицеры, ни черта не соображавшие в юридических и прочих науках, зато прекрасно умевшие интриговать и состоявшие в родстве со знакомыми высокопоставленных чиновников в погонах и без оных.

Но жизнь диктовала новые условия, и нужны были новые кадры, новая кровь, которая бы работала, пахала за две названные группы. Вот так Иванов и трое его однокашников попали в святая святых -- мечту любого военного - Генеральный штаб. По количеству генералов и полковников на один этаж это заведение равнялось двум военным округам.

После службы в Кишиневе командиром радиороты Иванову могло бы показаться, что он попал в рай. Но, как говорится, везде хорошо, где нас нет.

Мелкие интриги, пакости... "Шерстяные" презрительно поглядывали на "пахарей" сверху, мол, ходят по ковровым и мраморным полам плебеи, выскочки.

Но командирская выучка зря не проходит. И Илья скалил зубы, показывая холеным "мальчикам-мажорам", что по уровню знаний, подготовки и профессиональной квалификации сынки генералов и потомки славных маршалов давным-давно отстали от наглой военной "лимиты".

Первым испытанием для Иванова стало написание речи Президента РФ Ельцина на день ВВС России. Почему юристы писали? А потому что речь должна быть юридически выверена. На такой день без исторических дат и фамилий не обойтись. А для этого пришлось "нырять" в архивы. Вот так поневоле и становишься вдобавок архивариусом.

После написания черновика речи ее согласовывали несколько генералов, включая Главкома ВВС, потом передавали в Администрацию Президента. А там, зная, что у Президента не все слова проговариваются с первого раза, заменяли такие на синонимы.

И вот Илья сидит у телевизора и сверяет сказанное Президентом в день ВВС со своим черновиком. И заменяет слова, чтобы в следующий раз вставить те, что знакомы и легко выговариваемы Президентом.

А потом наступил конец 1994 года, и наш Верховный Главнокомандующий, после сорвавшейся авантюры со штурмом Грозного 25 ноября того же года, принял решение ни больше, ни меньше - объявить войну... Чечне.

Объявить войну можно иностранному государству, но уж никак не субъекту, хоть и формально, но входящему в состав собственной страны.