Из искры возгорится пламя, или Ирония Судьбы

Пролог

Пролог

Где-то в задн… в общем, далеко…

— Ты говорил, что все будет хорошо! — агрессивно наскакивал один светящийся шарик на другой, словно пытался выбить из него хоть каплю разумности. — Ты обещал, что никто ничего не узнает! И что?

— И что? — вяло отмахнулся второй шарик, словно отгонял муху, надоедливую, но не опасную. — Пока еще никто ничего не узнал.

— Это временно! — срывался на визг первый, как будто его кто-то щекотал самым неуместным образом. — Если ОНИ, — шарик судорожно сглотнул, — узнают, мы даже не покойники… мы упокоенные беспокойники! Нас будут поднимать и убивать столько раз, сколько у НИХ будет фантазии! А фантазии у НИХ много! — шарик начал дергаться, как будто его кто-то подключил к высоковольтной линии.

— Слушай, — попытался отодвинуться от него второй, как будто это могло спасти его от инвазии паники. — Их всего лишь надо поменять. И никто ничего не узнает.

— Всего лишь?! — заорал нервный оппонент, напоминая неуёмного птаха, который вдруг осознал, что его выкинули из гнезда. — А как?! Ты же знаешь, что нужно добровольное согласие!

— Не всегда, — типа пожал плечами ответчик, как будто это было самое простое в мире. — Можно и силой, если есть угроза мирозданию. А она есть.

— Но это же больно, — сник первый, впадая в раздумья. Кажется, он начал осознавать, что уходит от серьезного обсуждения к мыльным пузырям своих страхов.

— Пусть будет больно им, — хмыкнул второй шарик, будто это было логичным и справедливым итогом обсуждения, — а не нам. Согласен?

— Это неправильно, — вздохнул нервный, как будто только что узнал, что Дед Мороз не существует, — но, похоже, что выхода у нас и нет?

***

— Ну скажи «да-а-а-а»! — уже который час нудил мой персональный маразм, сидя у меня на груди и обхватив мягкими ладошками шеки, как будто собирался провести хирургическую операцию по смене мнения.

Вот почему всем «везет» по нормальному, с отключением памяти там, с причудами? А мне вот это, светящееся, пушистое и нудное.

— Ну что тебе стоит сказать «да-а-а-а»! — не успокаивался странный Альцгеймер, словно у меня выбора то и не было.

Собственно, мне уже давно ничего не стоило и не стояло. В семьдесят девять годиков если ты проснулся – уже счастье. А если проснулся и почти ничего не болит, то внеземная радость.

И то сказать, зажилась ты на этом свете Эвелина Тараканова. Мужа своего любимого, единственного лет уж пять как похоронила. Сыновей вырастила. Внуков вынянчила. Готова к вечному отдыху, так сказать. Может, правда согласиться? Вдруг, там, за чертой меня ждут все любимые, ушедшие раньше?

- Ну я предлагал по-хорошему! – вдруг завизжал внебрачный сын Деменции, и со всего размаха стукнул меня по щекам. – Быстро пошла домой!

И я пошла… или вернее пришла дикая, выдёргивающая душу боль и забрала меня с собой, как будто моя жизнь была не более чем недоразумением в комедии абсурда

***