Избранница

Глава 1. Ирина

    Ирина откусила яблоко. На зубах захрустела его мякоть. Твёрдая мякоть. Сладкий сок с чуть уловимой кислинкой щедро омыл её язык и нёбо. Избранница. Осенний сорт, поздний, и вкус такой до боли знакомый - из Желтоухино. Саша вчера вечером привёз оттуда. Целое ведро крупных плодов жёлтого цвета в ярко-красных мелких штрихах, с прилипшими к маслянистой кожице листками и травинками источало в квартире тонкий аромат. Именно замкнутое пространство комнат и тепло в них позволяло этому аромату парить в воздухе невидимой мантией. На улице он бы совсем уже не чувствовался, слишком холодно было там. Частый дождь опускал к самой земле все запахи, вбивал их туда гвоздями капель. Преобладал лишь один запах - запах сырости, не живительной влаги, а именно - промозглой сырости. Не в силах уже был дождь разбудить и вдохнуть жизнь ни в одно дерево и ни в одну травинку. Всё уснуло. Замерло. Притаилось. Кончался второй месяц осени. И только мысли Ирины метались, роились в закрытом пространстве её головы, явно не по погоде живые. Бурлили. Путались. Сжимались в одну маленькую точку и тут же им не хватало места - точка взрывалась." Ривьера - майя. Какое всё-таки красивое название. Что оно интересно означает? Как переводится с испанского ? Сергей ...Серёжа....Четырнадцать полных суток. Нет ! Нет ! Когда это точно было ? Я помню, что летом. Конечно летом. Но когда именно ? В "Шахерезаде". Да, именно там. Это же именно Он придумал это название. ""1000 и одна ночь" долго говорить. ""Шахерезада" - короче и лучше. Суть-то не меняется ни у сказки, ни у бифштекса" - объяснил Он тогда. Да, да, тогда, по телефону. Наш первый общий ужин." В "Шахерезаде" обалденный Цезарь !" . Да, Он не обманул, обалденный. Мама… Мамочка моя… Я брала с курицей и просила не поливать соусом. "Только маслом". Он - всегда с креветками. " А положенную порцию соуса этой привередливой дамочки - в мою тарелку пожалуйста, " - я уже ждала этой, ставшей впоследствии привычной, фразы, ждала, чтобы засмеяться и его обязательного весёлого подмигивания тоже ждала. Он всегда мне при этом подмигивал. Словно это обязательная часть церемонии начала наших ужинов. Так и прилипло между нами к ставшему после самым любимым и даже родным ресторанчику, новое название - "Шахерезада". Из-за Него. Он.....Сергей..... Мама...... Наш маленький секретик. Наш пароль. Так когда это было точно ? В июле ? В августе ? Только не в июне. Какое всё-таки незапоминающееся название у этого отеля. " Fairmont.....", а дальше не помню. Но это - Ривьера Майя - просто сказка какая то !!! Не могло это было быть в июне. Не могло." Глубокий вздох, тяжёлый, словно не воздух заходил в лёгкие, а бесцветная, густая масса, слабо насыщающая кислородом, сопроводил последнюю мысль Ирины - " Не могло ". Взгляд её уставших, невыспавшихся глаз обратился к окну. Левее от подбородка, на нижней челюсти  два небольших давнишних шрамика в виде маленькой луны и звездочки как всегда выдавали её волнение. От любой - хорошей или плохой - очень сильной эмоции они заметно малиневели. Как будто звездочка и луна загорались. Они словно таким способом сигнализировали, говорили другим,  что что-то не так с её хозяйкой, или наоборот, что всё - так, только в сто раз лучше чем могло быть. 

    Строгие, нахмуренные облака. Как тюремные надсмотрщики. Небо всё у них в плену. Наверно в этот момент они сжалились, или потеряли бдительность, что вернее - солнце совершило небольшую прогулку. Оно успело с минуту похозяйничать в квартире. Поиграло на восковых боках яблок, погладило кошку по рыжему загривку. Кошка от удовольствия зажмурилась и потянулась. А ещё высветило солнце на полу широкую, длинную полосу. Словно ковёр, сотканный из лучей раскатился по коричневому паркету. Катился-катился, но до противоположной от окна стены, где стоял диван, так и не достал своим краем. Ни времени ни былых сил у солнца уже не имелось. Светлая полоса коснулась лишь пальцев босых ног хозяйки квартиры, сидящей на диване. Словно поцеловала их, обдав слабым теплым дыханием. Коснулась и зажгла на мгновение ярко-красный лак ногтей. 

Эта игра света не осталась не замеченной Ириной, но ничуть не тронула её. Никакого намёка даже на слабую улыбку - на её бледном лице. Брови - тонкие и чёрные, идеального изгиба - первые, что выдают человеческие эмоции, остались недвижимы. " Если бы я его не остановила тогда ( Когда ? Когда ?), Он бы наверно проковырял мне маленькую дырочку под глазом, в самом его уголке, возле носа. Странно. Чудно даже. Ведь не впервые Он смотрел мне в лицо, далеко не впервые. Он должен был его вдоль и поперёк изучить, каждую поринку, каждый микронный волосочек. Но в тот вечер в нашей "Шахерезаде" Он вдруг принялся усиленно своим пальцем убирать крошку или крупинку ( как ему показалось ) с моей кожи. Я остановила Его, когда мне уже реально стало больно. " А может это родинка у меня там ? А ? " Странный Он был какой-то в то мгновение. Отстранённый. Как будто думал о чём-то глубоко, когда уже буквально ковырял моё лицо ногтем и опомнился, лишь услышав мой вопрос." И правда. Родинка у тебя здесь". Даже цвет глаз его мгновенно стал чуточку ярче, словно какая-то невидимая пелена сошла с них. О чём Он тогда думал ? И когда именно это было ? Когда ? Наверное всё-таки в августе. В начале его, да. Или может быть всё же в конце июля ? Ривьра-майя. "Представляешь, там между зданиями отеля протекают искусственные каналы. Цветные лодки. Лодочники в сомбреро. Это же настоящая Венеция - только в Мексике !" Сергей... Вылет через три дня. Мама..... Он.....Да !!!!" 

    Время короткой прогулки солнца истекло. Паркет потемнел. Кожура яблок потускнела. И глянец большого и красочного, туристического буклета тоже померк. Лучи пробежали по нему в обратную сторону, лежащему на стеклянном столике у дивана, рядом с нераспечатанным пакетом, в котором находились уже оплаченные две путёвки. Солнечный ковёр свернулся и исчез за окном, просочился сквозь стекло. Рыжая прыгнула на колени и свернулась клубочком - уголки не накрашенных губ Ирины ( нижняя пухлее, над верхней - с левой стороны - небольшая родинка - особенная изюминка лица Ирины, помимо “умеющих говорить” шрамиков ) снова остались недвижимы. Она запустила свои белые пальцы в густую кошкину шерсть; кожа на щеках и лбу такая же - не кровинки.