Избранница Чёрного Дракона

Глава 5. Пожарище

Я нещадно гнала лошадь, чувствуя её нагретую от долгого галопа кожу, слыша тяжёлое дыхание, что срывалось со рта, и ощущая всем телом мышцы, перекатывающиеся под седлом. И всё же мы не могли даже на минуту остановиться! Стоило только Буре замедлиться, как чёрная тень дракона скрывалась за верхушками деревьев, пропадая в ночном небе и заставляя лишь гадать, куда он мог полететь дальше.

И всё же гадкое, склизкое предчувствие сжало бешено грохочущее в груди сердце, заставляя до хрипоты подгонять лошадь. И чувствовать, что время играет злую шутку. Мы не успевали. Не успевали за драконом, как бы не мчались вперёд, срезая через малознакомые поля и заставляя ветер раскидывать тёмные волосы и гриву.

Буря задыхалась, сипло вбирая в грудь холодного воздуха, и будь её воля – наверняка бы уже давно замертво рухнула на землю. Но нет, я не позволяла. Нам надо было скакать вперёд, надеясь, что Лиза и Серый на полпути в Ольхник, а не вздумали возвратиться обратно в деревню. И всё же хотелось думать, что мы их уже успели перегнать, если только Леший не сдох выйдя из леса.

– Давай, милая! – охрипшим голосом прошептала я, хватая ртом воздух и чувствуя, как слезятся глаза. – Ельник уже за лесом! Поднажми!

Мотнув головой, Буря всхрапнула, и вдруг остановилась, врывшись копытами в мягкую землю с листвой и заставив даже приобнять её за шею, что бы ненароком не упасть. Недоумённо выдохнув, я осторожно поднялась, и страх вместе с беспомощностью новой волной накрыл с головой. Из тёмных стволов деревьев сверкали золотистые блики глаз. Волки. Только их тут не хватало! А у меня как назло только кинжал…

– Надо прорываться, – натянув на себя уздечку и заставив Бурю отступить назад, прошептала я.

Горло ужасно пересохло, и будь тут ручей, в первую очередь я припала бы к воде, а волки подождут. Но приходилось морщиться, видя, как звери обступают со всех сторон, голодными глазами скользя по лошади и не замечая костлявую девчонку на ней. Им хотелось всего лишь прожить эту ночь, но и мне тоже.

– Давай! – резко воскликнула я, и Буря сорвалась с места, как и волки, клацнув зубами и распоров подол платья.

Вскрикнув от неожиданности, я побледневшими пальцами вцепилась в поводья, пригнувшись к самой гриве лошади и дрожа от страха, что холодной волной прошиб ни с того ни с сего. Как же хотелось провалиться под землю, спрятаться где–то в темноте и разреветься от безвыходности! Вокруг волки, впереди дракон, а отступать некуда!..

Совсем рядом мелькнули глаза, и что–то с силой вышибло меня из седла. Воздух застрял в лёгких, и с треском упав на траву, я задохнулась, хватая пальцами горло и стараясь распороть ворот натянувшей рубашки. Как сверху дыхнуло жаром, и замерев, я с ужасом взглянула на волчью морду, оскалившуюся в паре сантиметров над моим лицом. Всего одно неверное движение, один сорвавшийся с губ вздох, и его пасть сомкнётся на моей шее резко и неожиданно. Волки нападают без предупреждения.

Нависнув на пару секунд и не обращая внимания на своих собратьев, что обступали брыкающуюся лошадь, волк вдруг раскрыл пасть, и в его глотке, пробив череп насквозь, застряла окроплённая кровью стрела. Тяжёлая туша безвольно упала на меня, заставив задохнуться и, кряхтя, с силой отпихнуть её.

Другие волки тут же ощетинились, зарычав в сторону плотно стоящих деревьев, поросших колючими кустами крыжовника. И, воспользовавшись заминкой, я бросилась в сторону Бури, запрыгнув на её спину, как одна из тварей с жадностью вцепилась мне в ногу.

– Да уйди ты! – яростно бросила я, пнув прямо в морду каблуком сапога, чувствуя, как разжимаются клыки, и воскликнула: – Гони!

Буре два раза повторять не надо было, и рванув вперёд, ломая сильной грудью ветки и кусты, она ринулась как можно дальше от волчьей стаи. Но та нас и не вздумала преследовать, кинувшись в сторону кустов, и спустя секунду послышался надрывный вой, жуткий и до мурашек пугающий, что слишком резко оборвался. И лес вновь погрузился в тишину.

Жива. В это с трудом верилось, но я до сих пор жива! И неслась подобно ветру вперёд, тяжело дыша и чувствуя на своей груди чужую кровь – ещё горячую и тяжёлую, от которой слишком громко билось сердце. И сжимались ослабевшие пальцы на спутанной гриве лошади, и дрожь неутихающими волнами пробегала по плечам.

Перед глазами все ещё виднелась раскрытая волчья пасть, и стрела – чёрная, с серебристым наконечником, с которого тяжёлыми каплями падала кровь. В лесу ещё кто–то был. Может, проживающий на окраине охотник, а может, и вовсе заблудившийся путник, который приплёл к себе мою смерть. Как бы там ни было, я жива. И это сейчас главное.

До Ельника осталось почти ничего! Лес уже был знакомым, как для меня, так и для Бури, и от этого сердце ускоряло своей бег, заставляя до боли стискивать зубы и чувствовать медленно разрастающееся в груди отчаянье. Дракон уже пропал за верхушками сосен и елей, но я могла поклясться – летел он точно к деревни, неторопливо взмахивая тяжёлыми крыльями и скаля свои смертоносные клыки. И от этого хотелось остановить время, заставить его начать обратный отсчёт, что бы успеть. Что бы обогнать саму смерть! Но я вдруг с отчаяньем поняла – не успеть.

И душа в груди словно рухнула, заставив почему–то всхлипнуть и понять, что глаза застилает пелена. Горькая, солёная и до ужаса непривычная, хватающая сердце в свои пальцы и заставляя уже ощущать запах гари, палённого дерева и смерти.