Избранница Хозяина холмов

Глава 8

Мы отправились в святилище Гианмора с самого раннего утра. Кажется, небо только-только подёрнулось первым прозрачным золотом подступающего рассвета, а Лелия уже принялась меня будить. 

— Как жаль, что я не могу поехать с вами, донья, — то и дело причитала она, помогая мне собраться как можно скорее.

И её хлопоты понемногу бодрили меня и наполняли жаждой деятельности. Хоть, кажется, ещё недавно я едва смогла встать с постели. Ведь накануне допоздна засиделась в комнате Ребеки вместе с Харелтом, который, кажется, решил взяться за меня так, чтобы я в полной мере овладела своими силами в самый короткий срок. 

И скоро за первым всплеском раздражения непомерно ранним подъёмом меня охватило острое предвкушение: что же будет там, в святилище Старых богов? Кажется, даже вархассцы, уже давно перенявшие верования Востока, сегодня были взбудоражены мыслями о грядущем дне. Может, им было даже немного страшно. Потому что долго ещё после окончания последних битв на Руэльских островах по королевству ходили слухи, что горцам помогают их боги. Что вместе с ними идут сражаться и наполняют их особой яростью.

Не все вархассцы собрались ехать к святилищу, только самые приближённые к отцу. Он даже Илари решил взять с собой, несмотря на то, как сильно тот пред ним провинился. Уж я-то своего родителя, порой мягкого и ласкового, а порой жестокого и злопамятного, знала лучше многих. И оттого удивительнее было увидеть рядом с ним неугодного, как казалось, стражника.

И то ли отец оказался настолько щедр, то ли настолько сильно хотел задобрить Старых богов, но в небольшую повозку, в которую был запряжён всего один невысокий крепкий мерин, слуги, кряхтя и потея, взвалили целую тушу молодого быка.

— Такие дары мы только на праздники приносим, — отметил, наблюдая за этим, Харелт. 

— Надеюсь, это будет на пользу не только нам, — я вздохнула, вспомнив о принцессе. — Может, Старые боги услышат меня, если я к ним обращусь?

Спозаранку мы с друидом уже успели сходить к принцессе — проверить, готова ли она ехать в святилище. Я, признаться, была против того, чтобы её высочество тащили в такую даль только ради торжественности, приличествующей королевской семье. Но король Каллум был непреклонен: дочери должно быть там вместе с отцом и братом.

Солнце поднималось над стеной Сеоха. Ощутимая, зябкая ночная прохлада отступала в тенистые закоулки двора, резкие тени кружили по дорожкам и тёмной, блестящей от росы траве, по лицам, по широким спинам мужчин, готовых выезжать.

Скоро две фрейлины вывели во двор Ребеку. Та бегло огляделась и, заметив меня, решительно направилась в нашу с Харелтом сторону. Похоже, с некоторых пор моё общество стало ей приятным и даже привычным.

— Я хочу ехать с ниэннах Тавианой! — заявила её высочество строго на все тихие возражения женщин.

Но тут же совершенно детским жестом, ищущим поддержки и одобрения, она взяла меня за руку и остановилась рядом. Харелт улыбнулся было, глядя на нас, а затем снова слегка помрачнел. Словно тень набежала на его лицо — и в такие мгновения мне остро хотелось узнать, что же случилось. О чём он думает и что недоговаривает?

Но от возможных расспросов меня отвлекло появление во дворе короля, бодрого, собранного и зоркого — казалось, его острый взгляд замечает всё вокруг. При виде его у меня в груди до сих пор что-то сжималось от давно позабытого детского благоговения перед сильным, кажущимся почти всемогущим взрослым.

Все склоняли перед ним голову, смолкали все разговоры, когда он проходил мимо — к оседланному для него вороному коню. И едва его величество прошёл к середине двора, следом за ним появился и Атайр.

Всё, что случилось между нами вчера, казалось сейчас досадной случайностью, о которой и вспоминать неловко. Принц и не смотрел в мою сторону: на каждое приветствие обращался его взгляд, а меня словно бы обтекал. Как будто я была виновата во вчерашнем, честное слово! Как будто это я вдруг полезла его целовать и кидалась на шею.

Он всё же посмотрел на меня — самую последнюю из всех. Я наклонила голову, произнеся одними только губами “ваше высочество” — и воздух между нами словно бы хрустнул, заледенев.

Все уже приготовились рассаживаться в сёдла, но взмахом руки его величество Каллум попросил внимания.

— Я очень рад, — проговорил он, — что наши вархасские гости решили отдать дань уважения принявшей их земле, поднести дары в наше святилище. Ведь все мы раньше чтили одних богов — и, я уверен, они будут благодарны. Но ещё одно я сделаю, когда мы прибудем к камню Фаль. Когда принесём жертву в Священной роще и кровь упадёт в траву, соединится с духом наших земель, я попрошу богов изъявить свою волю: быть ли Тавиане де ла Исла женой моему сыну, истинному будущему королю Глиннхайна.

— Кажется, вы всё решили, ваше величество, — насторожился отец.

Похоже, теперь он вовсе не был уверен в том, что даже столь щедрая жертва заставит Старых богов выказать свою благосклонность. А вдруг они окажутся против? От такой мысли у меня даже в груди ёкнуло. Мы невольно встретились с Атайром взглядами: как будто он вдруг понадеялся, что наш возможный союз разорвут более древние силы ещё в тот миг, когда он только наметился волей людей.

— Я решил, — подтвердил король. — Но вы сами понимаете, советник, что непростые отношения наших народов в прошлом не оставляют мне другого выбора. Не все довольны тем, с каким теплом я встретил вас. И тем, как скоро мы приняли решение соединить судьбы наших детей. Моя воля, как короля Глиннхайна, сильна, но если её недостаточно, то воля богов закроет даже самые злые рты.