Изгнанная для князя Вьюги

Глава 1. Снежные сны

Глава 1. Снежные сны

Каждую ночь я оказывалась в этом заснеженном лесу.

Воздух здесь был пропитан свежестью, от которой кружилась голова. Мороз щипал кожу, но это не тревожило — напротив, холод будто подчёркивал жар, разливающийся по телу.

И каждый раз передо мной стоял он. Высокий брюнет с глазами цвета жидкого серебра. В них мне чудился огонь. Огонь, который грозил спалить меня до основания.

— Пора домой, — говорил он каждый раз, и его голос звучал низко, бархатно, как шелк, скользящий по коже.

От этих слов в груди всё сжалось, оставляя странное, щемящее ощущение.

В этих снах он никогда не был чужим. Напротив, его присутствие будоражило, будто я ждала этого мгновения всю свою жизнь.

Он шагнул ближе, и я почувствовала его тепло. Настоящее, обволакивающее, живое. Оно было слишком реальным для сна.

Каждый раз, когда он приближался, я не могла пошевелиться, не могла отвести взгляд. Он протягивал ко мне руку и я всё ждала, когда же он прикоснётся к моей щеке, но этого не случалось никогда… до этого раза.

Его пальцы были теплыми, как солнечные лучи на рассвете, и от их прикосновения по телу пробежала дрожь.

А потом он поцеловал меня.

Тьма! Такого в моих снах ещё не было!

И этот поцелуй не был мягким. В нём чувствовалась жадность и голод, словно он слишком долго терпел, слишком долго ждал. Его губы были горячими и настойчивыми, а их вкус напоминал лесные ягоды: сладкие, терпкие, с лёгкой горчинкой.

Этот вкус опьянял, как вино, которое кружит голову с первого глотка. Его руки скользнули по моей спине, притянув меня ближе, и я почувствовала их силу, это горячее прикосновение через тонкую ткань платья.

Мои пальцы, будто ведомые инстинктом, потянулись к его волосам. Они оказались мягкими и прохладными, как лёд, только что растаявший в ладонях.

Мир вокруг исчез. Всё, что осталось, — это он и это чувство, словно мы принадлежали друг другу всегда.

А потом его голос снова раздался:

— Илария, пора на работу.

Мир яркого леса рассыпался, как тающие ледяные кристаллы на моих щеках.

Я открыла глаза.

Мама стояла рядом, тихо трясла меня за плечо. Её лицо было бледным, под глазами залегли тени усталости, но улыбка оставалась тёплой, хотя и слабой.

— Петухи уже прокричали, — сказала она, когда я нехотя села на кровати.

Я потерла лицо, пытаясь стряхнуть остатки странного и такого будоражащего сна.

И надо же такому присниться! Смешно, конечно. Ну где, скажите, снег и где Угрюм-река? Да у нас лето круглый год! И снега я никогда не видела. Только во сне…

— Что опять снится лес? — спросила мама, садясь обратно на свою постель.

Я кивнула, а она грустно усмехнулась.

— Ну-ну. Приглянулась ты, видать, князю Вьюги.

Её слова прозвучали шутливо, но в голосе проскользнула тень усталости, как всегда, когда она пыталась казаться бодрой.

Я стала собираться на речку. День обещал быть жарким, как всегда.

Через несколько часов я уже вся измоталась. Солнце палило нещадно, его жар жёг кожу.

— Ну и жара, — пробурчала я себе под нос, наклоняясь над бельём. Руки сжимали мыло, а река шумела вокруг, унося мыльную пену вниз по течению.

Где-то вдалеке мама ждала меня дома. Она с трудом поднималась по утрам, её кашель всё чаще разрывал ночную тишину. От этой мысли стало тоскливо, и я ускорила движения, понимая, что работы ещё много, а времени всегда мало.

Река шумела, её течение разносило мыльную пену вниз по течению.

Вокруг летали комары, кусали шею и лезли в лицо, но я не обращала внимания. Продолжала тереть бельё изо всех сил, хоть мои руки и не чувствовали уже ни мыла, ни ткани.

Нужно было заработать больше крошек кристаллов, чтобы купить что-то помимо картошки. Лекарь, на которого я спустила все сбережения, сказал, что маме нужен нормальный рацион, иначе она не выберется. А если мама не выберется, я… даже думать об этом не хотела.

Последнюю рубашку я уже прополоскала, когда услышала топот копыт. Сначала тихий, будто далёкий гром, я думала, что кто-то просто проезжает по столичному тракту мимо деревни, но вскоре звуки стали громче.

Тогда я оставила работу и обернулась. К реке спускался отряд.

Лошади, такие огромные и сверкающие, что, казалось, пришли из другого мира, да хоть бы и из самой столицы!

На каждом всаднике — доспехи, блестящие, будто только что кованые. И карета. Узорчатая, тяжёлая, словно вылитая из золота.