Изгнанница. Искра Императора

Пролог

Сквозь шум в ушах доносились голоса, приглушенные, незнакомые.

— Бедняжка… как она будет жить дальше…

— Что же делать-то теперь?

— А это еще ар Эрхольд не знает…

Я попыталась открыть глаза, но веки казались тяжелыми, просто неприподъемными.

— Что ж, я сделал все, что мог. Дальнейшее зависит от воли небес и ее здоровья.

Мужской голос, а он явно принадлежал мужчине, показался надтреснутым, сиплым, словно его обладатель был давно и хронически простужен. Он ввинтился в сознание, как ржавый шуруп, спровоцировав приступ головной боли, от которой даже в закрытых глазах замелькали искры. Да что со мной такое вообще? Что происходит?

Последнее, что я помнила, это как просила Настю подать мне сумку, в ней лежали ампулы антигистаминного и шприцы. Потом наступила темнота, а потом — вот это вот… Что это — вот?

Я в больнице? Но почему тогда все вокруг так странно выражаются?

Я все-таки приоткрыла глаза и обнаружила, что лежу в совершенно незнакомой комнате, меньше всего похожей на больницу. Если, конечно, кто-нибудь не решил бы стилизовать частную клинику под средневековый замок, а точнее, комнату какой-то принцессы. Потому что лежала я на кровати с тяжелым темно-красным балдахином. Столбики, этот самый балдахин удерживающие, возносились ввысь метров на пять. Пять метров! Потолки! Я даже когда останавливалась в «Национале», будучи в командировке, таких потолков не видела.

Помимо кровати с балдахином здесь наблюдались узорчатые арочные окна, одно я увидела, слегка повернув голову, свет из второго лился на двух перешептывающихся девушек в длинных платьях, напоминающих горничных из какого-нибудь викторианского романа. Они стояли ко мне спиной, спиной ко мне развернулся и невысокий пузатый человечек с явно намечающейся лысиной. Судя по тому, что он собирал в саквояж — какие-то склянки, пузырьки, и прочее, это был местный лекарь.

Местный?! Где я вообще?

— Где… я… — это был не мой голос. Не мой от слова совсем! Мой всегда звучал низко, даже грубовато, мне даже говорили временами, что я слишком много курю, хотя я никогда в жизни не курила! Просто такая особенность связок. Этот же зазвенел, как ручеек весной или как чириканье подбитой птички, но на это чириканье обернулись все.

И горничные, которые вытаращили глаза так, словно я восстала из мертвых, и лекарь, который сдвинул свои негустые брови, полосками разбросанные над глубоко посаженными глазами.

— Госпожа Альви! Госпожа! — Первой опомнилась одна из девушек и бросилась ко мне, чем повергла меня в еще больший шок.

Какая я им госпожа? Я Аглая Лисовицкая, менеджер по маркетингу в крупной ивент-компании. Аллергик со стажем, двадцати семи лет от роду (вот все двадцать семь и аллергик), не замужем, детей нет.

— Как вы себя чувствуете? Вам нельзя вставать! — воскликнула девушка, когда я попыталась приподняться. — У вас снова может открыться кровотечение!

— Служанка права. — Надтреснутый голос принадлежал именно лекарю, хотя сейчас и прозвучал надменно и высокомерно-снисходительно. — Вы не далее как неделю назад пережили процедуру магического оплодотворения, которое закончилось неудачей. Теперь вам нужно лежать минимум два дня, если хотите остаться в живых.

Че-го?! Он нес какую-то совершенную околесицу, но в этой околесице была доля правды: мое тело напоминало беспомощный кулек или побитую о камни тряпичную куклу. Даже на одно маленькое усилие, попытку присесть, ушли все силы, и я рухнула на подушки. Это мгновенно аукнулось мне болью в висках и в низу живота, словно раскаленная спираль внутри полыхнула.

Я не сдержала стона, перед глазами все поплыло. И именно этот момент выбрало мироздание, чтобы оглушить меня еще сильнее. Дверь распахнулась, служанки и лекарь синхронистично согнулись пополам, как будто у них разом случился принцип аппендицита.

В силу своих ограниченных способностей я могла только слушать, вот я и слушала: тяжелую поступь сильных шагов, пока передо мной, а точнее, перед лекарем, не нарисовался мужчина в пару метров ростом, с военной выправкой и странной, физически осязаемой исходящей от него мощью. На меня он даже не взглянул.

— Что с моим наследником? — жестко спросил он.

На этом сознание меня благополучно оставило, и я провалилась в темноту.