Измена. Предатели должны гореть в аду

Пролог

Белое платье, фата, букетик невесты…

Смотрю на себя в зеркало и не узнаю. Какая-то фея, сказочная принцесса, но не я.

Я счастлива! Абсолютно, совершенно счастлива. Он восторга кружится голова, перехватывает дыхание, хочется плакать и смеяться, смеяться и плакать.

Подхватываю пышные юбки и начинаю кружиться. Мимо плывет зеркало, Галка, чуть поодаль — родители, наши друзья, коллеги, приятели. Все улыбаются, смотрят на меня, а я запрокидываю голову и кружусь, кружусь…

— Юлька, не смей! — кричит мне Галка, лучшая подружка. — Порвешь платье!

Она бегает за мной, пытаясь ухватить развевающуюся фату, и тоже смеется. Голова плывет, я замираю, покачиваясь, Галка обнимает меня, кладет голову на плечо.

— Какая ты красивая, Юлька! — восхищается она. — Я завидую, — и вдруг оглядывается и шепчет на ухо: — Ты лучше расскажи, как там будущий муж в постели. Горячий?

— Ну, Полякова, ты даешь! — я шутливо возмущаюсь, щеки пылают огнем. — Кто же о таких вещах спрашивает, да еще на свадьбе?

— Я, — засмеялась Галка. — Ну, не ломайся, Юль, расскажи. Мне же интересно. Ты такого красавчика отхватила! Наши девчонки тебе завидуют, а историю любви весь универ обсуждает.

— Не выдумывай!

— Это же настоящее чудо, — не успокаивается Галка, — прийти на прием к крутому дантисту и захомутать его в мужья. Я просто уплываю, когда он смотрит своими синими глазищами из-под маски, готова в стоматологическом кресле жить.

— Отстань, Полякова!

Галка делает бровки домиком, опускает уголки губ и смотрит на меня глазами брошенного щеночка. Мы хохочем.

— Удачей делиться надо, — продолжает она сквозь смех. — Ну-ка покажи свой магический зуб, дай подержаться!

— Не покажу.

Я беру подругу за руки, она моя вторая половинка, всегда поддержит, рассмешит. Выхватываю боковым зрением дверь: на пороге стоит Мишка.

Мой любимый, мой красавец, самый драгоценный мужчина на свете.

Он посылает мне воздушный поцелуй, раскрывает руки и идет навстречу, Галка исчезает, весь мир перестает существовать. Только Мишка и я.

Я падаю к нему в объятья. Любимый прижимает меня к груди, слышу, как бешено колотится его сердце, и мое отвечает в унисон.

— Юлька, — шепчет горячо Мишка, — ты в большой беде.

— Почему? — распахиваю глаза, хочу отодвинуться, но он не пускает.

— Потому что ты моя единственная. Я буду любить тебя вечно.

***

— Лжец! Все было ложью! — вылетает из горла сдавленный стон.

Картинки мелькают одна за другой, воспоминания накрывают с головой. Пять лет незамутненного счастья идиотки в розовых очках.

Пять лет!

А сейчас…

Я смотрю на распахнутый багажник Мишкиной машины. Хотела забрать торт, приготовленный на праздник, а обнаружила рюкзак, и в нем — доказательства измены мужа. Железные, вернее, из латекса, обернутые в шуршащую фольгу. А к ним прилагается комплект нижнего белья, брендового, рубашка в упаковке, дорогая, зубная щетка, бритва и… телефон.

Не тот, который я знаю, другой, а там…

Хочется стереть из памяти, все, что там увидела.

Руки опускаются, роняю мобильник на дно багажника, делаю шаг назад, попадаю ногой на коробку с тортом, которую минуту назад поставила на асфальт. Смотрю на нее, ничего не понимаю, обида, отчаяние, ярость кипят в груди, выплескиваются, рвутся наружу криком, который едва сдерживаю.

Поднимаю половинку кирпича, зажимаю его в кулаке и иду к воротам коттеджа. Острые края обломка впиваются в кожу, но боли не чувствую. За оградой шумит праздник. Громко поздравляют мужа с днем рождения, стреляют пробками шампанского, пускают в небо шары.

Все веселятся, а я…

Я стискиваю зубы. Хочу сейчас раскроить Мишке голову, вонзить ногти в глаза, поджечь коттедж свекров, вырвать волосы незнакомой стерве…

Навстречу едет машина, сигналит, я иду по центру дороги, но мне все фиолетово, ничего не вижу, не воспринимаю действительность, все органы чувств отключились, я желаю только одного: убивать!

Вздрагиваю от визга шин по асфальту, фокусирую взгляд — туман.

Водитель высовывается в окно — мутный силуэт.

— Тебе что, дура, жизнь надоела? — орет он.

Опираюсь на капот, огибаю авто, кирпич в кулаке бороздит по эмали, по стеклу, по оголенным нервам:

— З-з-з…

Отдаленно слышу стук дверки, все расплывается перед глазами. Жизнь остановилась. Нет ее. Совсем. И меня нет. И Мишки.

Вернее, он есть, но не со мной.

Вообще никого нет. Друзья, приятели, родные — все лгали, водили меня за нос.

Сзади дергают за плечо, разворачивают, прижимают спиной к машине. Моя голова откидывается, будто на шарнирах.

— Ты, коза, что наделала? — вопит незнакомец.