Измена. Просчиталась, но...где?

Глава 1

— Девочки, а вот и я, — сказала Ольга, подходя к столику, за которым сидели ее подруги.

Рыженькая, мечтательная Олеся, боевая Катюшка, и жгучая, как испанское солнце, Ирма — они дружили еще со школьной скамьи, всегда поддерживали друг друга, делились печалями и радостями.

Сегодня у радости был особый повод.

— Наконец-то! Мы уже все издергались, пока тебя ждали! Рассказывай.

Она аккуратно села на свободное место, отложила в сторону маленькую, изящную сумочку и прижав палец к губам, загадочно улыбнулась.

— Ну же! Не нагнетай! — нетерпеливая Катерина кипела больше всех, — я сейчас лопну от любопытства.

Остальные тут же ее поддержали. Тогда Ольга рассмеялась и, сжалившись над ними, призналась:

— Мальчишка будет.

И тут же их столик разразился громкими криками.

Подруги поздравляли, кто во что горазд, а сама Ольга, смущенно краснела и улыбалась, приложив руку к аккуратному плотному животику.

Она только что вернулась с приема в частной клинике, где обходительная женщина-врач сообщила ей радостную новость. Даже снимок распечатала, подтверждающий, что там, внутри, билось сердце будущего богатыря.

Ольга хотела мальчика. Мальчик – это очень хорошо.

— А я говорила, что пацан будет! Говорила!

— Поздравляю!

— Умница!

Столько радости было в их словах, голосах, глазах, что она не выдержала и прослезилась.

— Спасибо, дорогие мои.

— Эй! Никаких слез!

— Это все беременные гормоны. Я то смеюсь, то плачу, — губы растянулись в дрожащей улыбке, — Дайте мне десять секунд, и я проморгаюсь.

Она принялась обмахивать лицо ладошками, и как раз в этот момент к их столику подошел официант.

— Вы готовы сделать заказ?

— Да! — ответили они хором.

Повод сегодня был радостный, поэтому они набрали пирожных. Даже Ирма, которая неустанно следила за фигурой, и та позволила себе маленький кусочек «наполеона».

Сама Ольга остановила свой выбор на шоколадном брауни, хотя раньше никогда не любила шоколад. Все-таки беременность сильно изменила ее вкусы – хотелось пробовать то, что прежде не вызывало интереса. А иногда и вовсе возникала потребность в чем-то диком. Например, в ананасах, приправленных чесноком или жареной клубнике с креветками.

— А Глеб? Он уже в курсе, что у вас будет наследник? — подала голос скромная Олеся.

На это Оля тяжко вздохнула и покачала головой:

— Я позвонила ему сразу, как вышла из кабинета, но он не берет трубку.

— Снова важный проект?

Ольга грустно кивнула. У него все проекты всегда важные. В последнее время он был вечно занят – работал допоздна, скидывал ее звонки, ссылаясь на сложный график. Все чаще не перезванивал и не уделял должного внимания. Но она искренне надеялась, что все изменится, когда Волков узнает про сына.

— Я хотела послать ему снимок УЗИ и заключение врача, но потом передумала.

— Правильно! Такие потрясные новости надо сообщать лично. Глаза в глаза, — поддержала Катя, — чтобы видеть, как его от радости хватит инфаркт.

— Да ну тебя, — рассмеялась Оля, — скажешь еще тоже. Инфаркт…

— Зато, девочки… — Ирма подняла кверху указательный палец с ярко-алым маникюром, — заметьте! Мы стали первыми, кто узнал радостную новость. Это надо отметить.

Предложение поддержали, заказав еще по кусочку тортика и целый чайник ароматного бергамотового чая.

В компании было тепло и уютно. Девочки шутили и смеялись, сама Ольга мечтательно улыбалась, привычным жестом поглаживая живот, а за окном плыли ажурные облака и светило ласковое солнце.

Спустя некоторое время, когда они поделились друг с другом всеми свежими новостями, обсудили их и даже посплетничали, Ирма задала самый животрепещущий вопрос:

— Когда у тебя состоится встреча?

Все затихли, ожидая Ольгиного ответа, а она, собравшись духом, твердо произнесла:

— Завтра.

— Ой, Солнышко, удачи. Будем держать за тебя кулачки.

— Спасибо, родные. Я очень волнуюсь.

— Не переживай, все будет хорошо, — Катя потрепала ее по руке, — ты со всем справишься.

— Я знаю.

Она улыбнулась.

Да завтра предстоял важный день…

Завтра она собиралась встретиться с женой своего мужчины и объяснить этой старой климактерической курице, что ее поезд давно ушел, и пора освобождать насиженное место.