Изнанка

Первый шаг

В благотворительной больнице имени Джефри Тредсона вечно не хватает персонала. Зарплаты маленькие, а нагрузки огромные. Сюда отправляют бездомных со всего города, малоимущих. Сюда же приходят бандиты и наркоманы, рассчитывая, что персонал не вызовет полицию. Он и не вызывают. Половина оборудования куплена на пожертвования. Зарплату по самой низкой ставке выплачивает муниципалитет. И всё же несмотря на сомнительное удовольствие работать тут – Соня всё ещё не написала заявление на увольнение. Курсы медсестёр она закончила только в том году. Могла бы пойти в дом престарелых или частной сиделкой. Соня знает, что она обаятельная, этого бы хватило. Вместо этого пошла медсестрой в больницу, в которой когда-то работала ее мать.
В большинство дней у неё нет времени, даже, чтобы сходить в туалет. Пациентов много, персонала мало. Иногда в обход всех правил медсестры проводят осмотр вместо докторов. Сортируют больных на тех, кому не нужна срочная помощь и тех, кого отправят к терапевту или хирургу.
Сегодня неожиданно легкий день. Соня выдыхает, может быть дело в том что у них сразу несколько свежих интернов, которые ещё не сбежали. Люди не так часто хотели остаться. Вечером, когда выпала свободная минутка, Соня прилегла прикрыть глаза.
Её разбудил кошмар. Соня проснулась вздрогнув. Почти сразу из головы выветрились подробности кроме мутной темноты и ощущения, будто не хватает воздуха. Соня села на диване и посмотрела на время. Часы показывают без трёх минут полночь. Протерев глаза она встала.
Странно, что ей позволили так долго спать. Должно быть она выглядела днём не слишком хорошо. Стоя перед умывальником Соня смотрит на своё отражение и пытается проснуться. В последнее время она постоянно видела кошмары, которые не могла вспомнить. Ей надо прекратить во время перерыва бегать к старшей медсестре, чтобы послушать очередную страшную историю. Байки про различные ужасы отвлекают от ужасов настоящего.
Как в лагере, когда с фонариком под одеялом рассказываешь про пересечение порога в полночь, чтобы не думать о том, как темно за окном.
Соня смотрит на своё отражение в зеркале, зевает. Чувствует холодное дуновение по шее за ухом. Словно чье-то ледяное дыхание. Ежится, бессознательно оглянувшись. Комната пуста. Она ещё раз умывается холодной водой. Это не очень помогает прогнать сонливость. Соня вытирает насухо лицо и выключает кондиционер. Ощущение скользящего по шее льда уходит.
Пора возвращаться к работе.
Вздохнув Соня открывает дверь ровно в полночь. В коридоре странная тишина. Он тёмный и пустынный, как будто вся больница брошена. Горит несколько светильников, но коридор все равно словно тонет во тьме. Соня, хмурясь, смотрит в обе стороны. На посту медсестры пусто. Мягко мерцает стоящая на столе лампа.
Соня выходит в коридор, прикрывает за собой дверь, заставляя себя фыркнуть. Больница не выглядит хуже, чем обычно. Соня едва усевает подумать об этом. Внезапно вспыхнул и взорвался осколками ближайший бра. Тут же мигнул весь свет. Щелкнул замок закрывшейся двери. Закричав от неожиданности Соня вздрагивает и всем телом отшатывается. Она прижимается спиной к двери, прекратив дышать и тяжело дыша. Прижав к груди руки Соня пытается отдышаться.
Коридор остается нем. Никто не выбегает из палат и из офиса медсестры неслышно ругани. Крик должен был привлечь внимание. Соня чувствует снова холодок, скользящий по ее коже, когда никто не появляется. Спит ли она? Даже в палатах не было света, а освещение коридора было слишком тёмным. Лампы горели, но как будто были укутаны чем-то, свет просто не распространялся от них.
– Что происходит? – спрашивает Соня пустой воздух. Не может быть, чтобы никого не было на дежурстве.
Внезапно взорвалось ещё несколько ламп, в том числе та, что стояла на столе медсестры в конце коридора. Соня вздрагивает при каждом хлопке. Коридор погрузился в больший мрак. Соня не понимает что происходит, толкает дверь позади себя, чтобы вернуться в комнату отдыха. Ручка опускается, но дверь не открывается. Соня чувствует смутный ужас и странное чувство, словно по ее коже скользят чьи-то глаза. Нечто смотрит за ней из темных углов и это ощущение пробирает Соню вглубь костей, замораживая мышцы.
Игнорируя чувство страха Соня громко спрашивает:
– Есть здесь кто-нибудь?
Коридор остался тих к её зову. Соня обрадовалась бы и какому-нибудь жуткому скрежету. Что угодно. Не было вообще ничего. Тишина наполняла воздух, как вязкий кисель. Соня, поколебавшись, отходит от двери в комнату отдыха. В пустом коридоре звук её шагов звучит особенно громко. Маленькие каблуки стучат по кафелю, и звук отражается от стен. В тишине коридора это звучит несколько жутко. Соня останавливается. Кусает губы, прикрыв глаза и раздражается на себя за панику.
Решительно глубоко вздохнув Соня идет к посту медсестры. К самому началу коридора. Останавливается, поняв что стук ее каблуков исчез. Это заставляет ее ощутить волну глубокой паники и опустить глаза на ноги. Ее обувь – та же самая что и была. Соня поджимает губы. Потерев глаза она смотрит на дверь палаты. На этаже полно больных. Почему никто не вышел? Соня подходит к ближайшей двери, чтобы проверить пациентов. Ей нужно было сделать это с самого начала.
Это большая общая палата на семь человек, со стеклянной дверью. Большое окно из палаты в коридор закрыто жалюзи для комфортна больных. Через стеклянное окно в двери Соня видит сидящих на одной из кроватей людей. Внутри темно, через палату видно окно в которое падает свет уличных фонарей. Двое, сидящие спиной к двери, похоже что-то едят. Конечно они не откликнулись когда она кричала. В палатах нельзя есть. Соня сердито фыркает. Нажимает на дверную ручку, чтобы войти и отругать пациентов.
Те прекратили есть и внезапно развернули головы на 180 градусов. Соня не слышит хруст, но может его представить. Человеческая голова не может так двигаться. В полутьме палаты они выглядели как экспонаты комнаты ужасов. Веки их были срезаны и глазные яблоки хаотично вращались, словно пытались найти откуда шёл звук, но не могли сосредоточиться. Рты были лишены губ и из ртов свисала гниющая плоть. Соня видит копошащихся толстых белых личинок, что почти светятся в мраке палаты. Глаза прекратили вращаться и сосредоточились на Соне через стекло. Она всё ещё сжимала ручку, ещё не успев толкнуть дверь, чтобы войти. Воздух застрял в ее легких. Соня замерла на вдохе, открыв дрожащий рот, не находя сил закричать.
Стоило этим ужасным существам шевельнуться и Соня отпустила ручку и бросилась бежать по коридору к посту медсестры. Не зная что делать она нырнула в открытую дверь офиса и захлопнула ее за собой. В каморке горела маленькая лампа. Соня привалилась к двери и скатилась по ней на пол, молча обхватив свои колени руками.
Вокруг нее возвышались стеллажи со старыми медицинскими картами и многочисленные коробки. Сюда заталкивали не нужное оборудование. Хранили костыли, пару сложенных инвалидных кресел и старые списанные шприцы, которые было жаль выкинуть. Офис на самом деле был складом, в котором хранили всё подряд. Как в кладовке, только без вёдер и химии.
Соне повезло, потому что её не преследовали и никто не ломился в офис. В коридоре не хлопнула дверь и не было слышно ничьих шагов. Кроме своего дыхания Соня больше ничего не слышала. Вытерев слезы она подняла голову и прижалась затылком к двери. Осудила себя: сидит, плачет, как маленькая девочка. Что, если бы её сейчас догнали и съели? Она была взрослой и должна действовать разумно. Разве люди в кино не умирают, потому что делают глупости? Спрятаться в запертой комнате ведь глупость, верно? Из офиса нет другого выхода.
Единственная лампа в офисе мигнула пару раз, но не взорвалась. Соня выдохнула, поняв, что задержала дыхание. Она осторожно встала на колени и выглянула в коридор через окно офиса.