Изолятор

Изолятор

Изолятор

-Фамилия, имя, отчество. Статья, срок, начало срока, конец срока - громко и четко произнес сотрудник.
-Варанкин Сергей Васильевич, осужденный по ст. 168 ч 2, срок 2 года лишения свободы в колонии поселения, начало срока 03.10.2015, конец срока 2.10.2017.
-Раздевайся до нага, складывай одежду перед собой.
Я стал раздеваться, сотрудники смотрели на меня  не отводя глаз.
-Открой рот, подними язык, отверни нижнюю губу. Подними  мудя, присядь 3 раза. Получи  спец. одежду. 
Я слышал от мужиков, что одежда "шизиков" гламурная, но я не думал, что она настолько страшная.  После  того как я одел спецовку и положил свои шмотки в ящик, второй мент открыл сначала прозрачную плексовую дверь, а затем железную  решетчатую.
- Проходите в камеру осужденный. Зайдите за белую линию, заложите руки  за спину.
Тот, кто спрашивал фамилию и проверял меня по бумагам, продолжил:
- Варанкин Сергей Васильевич, осужденный по ст. 162 ч 2, сроком на  2 года лишения свободы в колонии поселения, начало срока  3.10.2015 конец срока  2.10.2017. За нарушение дисциплины в колонии-поселения вас заключают  в штрафной изолятор на 15  суток. В камере запрещается спать в дневное время, заниматься спортом, нарушать распорядок дня, портить имущество. Вам все понятно? Вопросы есть?
-Никак нет гражданин начальник.
- На двери, вот здесь висит листок с докладом, который вы должны будете выучить и докладывать каждый раз, когда к вам приходят  сотрудники администрации, - снова заговорил мент, - это ясно?
- Ясно, гражданин начальник.
После этого двери закрылись одна за другой. Менты ушли, а я остался  один в камере, такой крохотной, что было ощущение - как будто  меня посадили в коробку. Я стоял  посреди камеры метра  2 с половиной  на  2 с половиной,  и разглядывал здешнее убранство: железный стол, стул вмонтированные в пол, нары поднятые к стене, бачок  видимо с водой привинчен на противоположной стене, огороженная параша, умывальник и конечно же батарея и телевизор только нарисованные на стене, каким-то мастером-художником, "Юмор - это хорошо" - подумал я про себя проведя рукою по телевизору, на котором было написано SONY. Видеокамера  висевшая в углу наблюдала за всем здесь происходящим, недоступным ее взору оказалось  только отхожее место. Подойдя к решетке, я стал читать доклад. Прочитав 2 раза, я  отошел от двери. С мутными непонятными мыслями я прислонился спиной к стене, опустился на корточки, обхватил свою «бестолковку».
Вот попал-подумал я про себя, -ничего, прорвемся, 15 суток быстро пролетят, - сказал я уже вслух". Я быстро встал и начал ходить  по камере взад-вперед.
"Что же делать? Что делать?" - никак я не мог придумать  себе занятие. В голову  начали лезть разные мысли о том как я попал  в тюрьму, как этого можно было бы избежать, про жизнь в тюрьме, про то как попал в изолятор. Я ходил, думал, смотрел по сторонам от этого всего я стал быстро уставать и присел на стул.
Вдруг на проходе послышались шаги, наверно обед идет, - прикинул я. В дверях показался баландер с двумя сотрудниками. Плексовая калитка  отворилась и мент заговорил:
-Осужденный, встаньте за линию, заложите руки за спину.
И с вопросительным взглядом махнул мне головой. Я понял, что он ждет от меня доклада.
- Дежурный по камере №1 Варанкин Сергей Васильевич осужденный по ст. 162 ч 2, сроком на  2 года лишения свободы в колонии-поселения, начало срока  3.10.2015 конец срока  2.10.2017. В камере  находится один человек. Замечаний и жалоб нет.
Обалдеть, и так каждый раз одно и то же, вот уж точно, попугай в клетке.
 Мент открыл "кормушку" в решетчатой двери и  баландер просунул первое, я взял и поставил себе на столик, остался за линией, пока тот накладывает второе, забрал, компот и 2 куска хлеба, которые сотруднику показал баландер, что между кусками ничего нет, я встал за линию, пока мент не сказал "Приступить к приему пищи".
- За  яйца  бы  повесить  этих поваров. Ну жрать же невозможно.  Это как же нужно  ненавидеть людей, чтобы  такими помоями кормить - говорил я вслух, как бы обращаясь  к сотрудникам  и баландеру, которые кормили других штрафников  и скорее всего меня даже не слышали. Через не могу набив свою требуху я отдал посуду подошедшему баландеру с сотрудниками.
- Швец передай мужикам , что  со мной все в поряде - попросил я  баландера, на что тот  кивнул головой.
- Отставить разговоры, - влез мент, и стал отшвыривать, открывать двери. - На выход, на     отметку.
Заходя обратно в камеру я вдруг понял, что только Швец и эти сотрудники - единственные люди, рожи которых будут радовать меня в течении всех 15 суток. "15 суток"- сказал я вслух, - а это не так уж и мало.  С ума можно сойти от этих стен. Чтобы как-то отвлечься, я решил почитать книгу, для этого я нажал на звонок несколько раз. Дежурный отозвался и книги не заставили себя ждать. Принесли мне две "булки" советского времени, одна называется "крыша над головой" Городецкого, муть какая-то, а вот за вторую книгу я был премного благодарен "12 стульев" Ильфа и Петрова. Давно читал это произведение и помню, что мне очень понравилось. Я принялся за чтение. Чтение мое прервали сотрудники, предлагая взять бумагу и ручку для написания письма, 
- Завтра можно будет написать, я просто сейчас немного занят.
Вдруг захохотавшие менты сказали, что разрешается хоть каждый день писать с 15:00 до 16:00.
Я решил, что напишу завтра и принялся читать развязку схватки Ипполита Матвеевича с отцом Федором за стул. Но прочитав несколько строк, я перестал читать "блин, весь настрой сбили со своими письмами"- разозлился я и положил книгу на стол. А здесь в принципе уютно не смотря на то, что все вокруг выкрашено одним темным цветом, все железное, бетонное и деревянное, ах, да еще дверь плексовая, э-э-э еще унитаз с умывальником - керамика. В общем, жить можно, выпил стаканчик воды из бочка и совсем стало хорошо. Теперь надо чем-нибудь заняться до ужина. Я стал активно думать, чем себя занять, пока думал начал ходить по камере, три шага вперед, три шага назад. Подошел к двери еще раз, прочитал доклад "шизика". Томление. Я начинаю уставать от ничего неделания. Тогда я стал внимательно слушать радио ПВР. Приглушенный женский голос рассказывал о правилах внутреннего распорядка. Первые несколько минут я пытался вникнуть в то, что она говорила, потом задумался о своем и ушел в себя.
От неожиданного стука в дверь я аж вздрогнул и встал.
- Спишь, Варанкин, - чуть ухмыляясь  сказал Михалыч, толстый и неповоротливый сотрудник.
- Нет, гражданин начальник, задумался, - после секундной паузы я начал свой доклад. 
Михалыч остановил меня когда я огласил свой срок.
- Ладно, хватит, забирай баланду.
После отметки я принялся за "стулья". К вечеру книга была добита.
Что-то слишком быстро -  подумал я, если один день по одной книге, то меня ждут еще 14 книг.   На меня это число подействовало удручающе. Не хочу я читать 14 книг, это слишком много, даже для меня. Все-таки здесь несколько пустовато, мелькнула у меня мысль. На продоле опять послышались шаги - "снова вы, начальники, обратился я к сотрудникам подошедшим к двери".
После открывшейся плексовой двери я начал: - Дежурный 1 камеры осужденный  Варанкин Сергей Васильевич сроком 2 года лишения свободы, в колонии поселения, по ст. 162 ч. 2, начало срока 3.10.2015  конец срока 2.10.2017, в камере находится один человек, заявлений и жалоб нет.
- На выход, - уступая проход сказал мент. Из ящика где лежат мои личные вещи, я взял мыльно-рыльные принадлежности, принес матрац со всем спальным, отметился, только после этого грозные стражи порядка скрылись с моих глаз долой.  Что-то они стали меня сильно раздражать, эти ментоны. Спать я лег каким-то опустошенным и разбитым, было такое ощущение, что все меня забыли и я никому не нужен. С такими тяжелыми и печальными мыслями я уснул довольно быстро, несмотря на тонкий матрац и жесткие нары. 
Разбудил меня раздражающий звонок. Встал я какой-то уставший и не выспавшийся. Всю ночь снилась гадость редкостная. Умывшись и опорожнившись я начал как здесь полагается, делать зарядку. Не успел я  доделать комплекс упражнений, как за дверями откуда не возьмись появились двое из ларца, одинаковых с лица. Я даже невольно им улыбнулся.  "Нифига вы не одинаковые, один короткий, другой урод"- проговорил я про себя. За мной доклад не пропадет, я его буквально выстрелил. Смотал матрац в рулет и вынес его. Отметился, забрал ведро с водой и тряпкой.
- Это тебе для наведения марафета в камере. Чтобы все блестело как у кота его колокола, понятно? с наивной угрозой  громко спросил сотрудник.
- Понял, не дурак, был бы дурак не понял,- ответил я.
- А когда ведро заберете?
- Еогда завтрак придет.
Таак, уборка,, с чего начать?
В общем, все что  можно было протереть я протер. На все про все у меня ушло 20 минут, не больше.
Через некоторое время пришел Швец с отвратительной баландой. Есть совсем не хотелось, одиночество постепенно начинало надоедать.
Не успел я об этом подумать, как пришла новая смена ментов, вывели меня из камеры, поставил у стены и один мент с "выключателем" (здоровый железный молоток) и каким-то крюком заполз в мою хату и начал  там устраивать дебош в поисках чего-нибудь запретного. Когда я вернулся в хату, я охренел: на полу появилась непонятно откуда взявшаяся известка, пыль и мусор. Было такое ощущение, что здесь никто не живет уже очень давно. Это уж действительно мусора намусорили и ушли. И главное убрать все это нечем, что смог я убрал туалетной бумагой, остальное оставил так, как есть.
Часов в 9, как мне кажется,  на продоле появился зам. по БОРУ, грозный дядька по фамилии Грачев,  и кликуха фамильная. После моего доклада он поинтересовался нет ли жалоб, заявлений и пошел к следующей камере. Мы для него рыбки, он на нас смотрит как на аквариумные рыбехи, такие же безмолвные и тихие. Пираньям в этих водах зубы быстро обламывают. Скоро прогулка, улица черт побери, как же хочется свежего воздуха и солнечного света. Здесь в камере окошко постоянно закрыто и с обеих сторон зачем-то заклеено скотчем.
 А там на прогулке можно увидеть  небо, оно синее, облака белые. Скорей, скорей давай прогулку.  С этими мыслями я ходил по камере взад-вперед. 
И вот наконец-то я стою во дворике надо мной небо в клеточку, под ногами пол деревянный, стены, а самое главное свежий воздух. Мне так сильно захотелось подтянуться, растянуться, вдохнуть полной грудью чистого воздуха, тогда я подпрыгнул и ухватился за решетки, повис и стал медленно подтягиваться. Буквально через несколько секунд залетели сотрудники и начали с криками выводить меня с дворика и уводить в камеру, говоря при этом, что прогулка за нарушение правила нахождения в режимном дворике досрочно окончена. Я пытался объяснить, что больше не буду делать ничего подобного,  ведь я только вышел, будьте людьми. Но  менты были ментами, им плевать, что человек так долго ждал улицы и крупицу свободы. В камеру вернулся я возмущенный, раздраженный, весь на нервах, матерился как сапожник, ругался. Но я был один и это был  цирк одного клоуна.
Постепенно я успокаивался, убеждал себя в том, что глупо тратить свои нервы на ментов.
Утром второго дня опять шмон.
- Да что вы там ищете? Вы  специально  что ли, я ведь только все убрал, - раздраженно крикнул я.
- Осужденный, сохраняйте спокойствие или к вам будет применена физическая сила. 
Я не мог стоять и ждать равнодушно, как они дербанят мою хату, из щелей в полу крюком выцарапывают мусор. Меня всего коробило и колотило.
- Мне же убирать потом нечем, дайте хотя бы тряпку.
- Время уборки прошло, успокойтесь, это дежурная процедура.
Раздражению моему не было предела. И так каждый день, вот нехристи, бесово отродье, - бубнил я себе под нос. 
На третий день, одиночества меня заело, я уже даже прочитал ту муть, которая оказалась совсем не мутью - книгу Городецкого "Крыша над головой". Я передумал обо всем, что можно было подумать  и о чем нельзя. Я думал, ходил, смотрел, наблюдал, а под конец дня, я поймал себя на мысли, что  разговариваю сам с собой. На следующий день я уже спорил сам с собой, причем  вслух. Я  уже даже не замечал, что беспрестанно хожу по камере. Я мог с закрытыми глазами ходить туда-сюда и прекрасно знал, что 4-ая и 8-ая половица от двери скрепят и я их перешагивал не задумываясь об этом, на 6-е сутки я смотрел телевизор, причем смотрел очень долго, в эту стену на которой был нарисован, небольшой, но симпатичный телевизор SONY. Производство маден ин джапан, снизу пять кнопок 64 дырочки из под динамика с левой стороны, и 58 с правой.  Была у него двойная антенна, я все никак не мог понять зачем ему двойная антенна, ведь он и так хорошо показывает.  А вот батарея художественного производства никак не хотела греть, в камере постоянно было холодно, на что я неоднократно жаловался ментам, а они со смехом говорили 
- Так ты грейся об эту - и показывали на стену. А я серьезно и зло кричал им, что она ни черта не греет. К концу недели у меня страшно заболела голова, аж до тошноты, и я стал орать, орал во всю глотку. 
- Чего орешь, с ума что ли сошел ? - спросили меня прибежавшие на ор сотрудники.
- Это вы сошли с ума, держите нормального человека в психушке,- стал вдруг заговариваться я и перестал орать испугавшись этого. 
- Ты дурака-то не валяй, а то рапорт быстро настрочим, через матрац еще заедешь на пятнашку. 
Обида от несправедливости застряла у меня комом в горле.
- Вас бы сюда посадить, - еле выговорил я и сел к стене  на корты. 
Менты ушли  молча. Через несколько минут принесли третью партию книг. Читать мне не хотелось, я на книги уже смотреть не мог, а ведь прошло лишь 7 дней. Обалдеть, всего лишь 7, а такое ощущение, что я здесь уже почти месяц сижу. 
Меня уже ничего не радовало, все раздражало, на всех злился и на себя тоже. Пытался думать о хорошем, но ничего из этого не выходило. Каждый день, начиная со второго дня, я систематически делал зарядку, пальцам, глазам, легким без всяких правил или систем, как сам придумал, так и делал. За первую неделю я переделал очень многое, начиная с того, чем я буду заниматься когда выйду на свободу и до пересказа на память всех стихотворений, анекдотов, афоризмов, песен которые знал. На 9 день я стал делать растяжку, бил кулаками стену, пока сотрудник не увидел, стоял на голове, задерживал дыхание, в общем занимался всем, что могло меня занять и увести думы куда-нибудь далеко. Я даже начинал читать молитвы и искренне верил в справедливость добра. Жизнь без борьбы - это не жизнь. Я 2 дня воевал с сотрудниками за право в любое время лежать на деревянном полу. Со временем я их убедил, что пол не является спальным местом и я там не сплю, а просто лежу с открытыми глазами. Эта победа дала мне чувство вдохновения на новые свершения и подвиги, но отстоять право отжиматься от пола в течении дня я так и не смог,  а получил только выговор.  Очень сильно я захотел домой на 10 сутки, это непреодолимое желание буквально сковывало все мои мысли, весь мой разум. Я думал о доме и душа рвалась к родным и любимым. Сердце сжималось от боли в груди, а на глаза невольно навертывались слезы. И тогда я начинал себя жалеть, от этого еще больше впадал в упадническое настроение. Делать в таком состоянии ничего не хотелось и тогда я пропускал занятия с пальцами, с легкими, с глазами. 
Привыкнуть к этой "хате" 15 суток мало, но все же ты начинаешь с ней срастаться и считать этот стол, стул, железную решетчатую дверь, бак на стене, нарисованные телевизор и батарею, чем то близким, своим и начинаешь дорожить всем этим.
На 8-й день моей отсидки менты решили подогнать мне сокамерника. Я встал на проходе, не пропуская новичка.
- Гражданин начальник, мне никого сюда не надо.
- А мы тебя спрашивать что ли будем, - не повышая голоса, сказал один из сотрудников.
- Я вам обещаю, что если вы мне его сюда загоните, то вы сознательно создаете конфликтную ситуацию. Это моя хата начальник, мне никого не надо. Я здесь хожу, сижу, лежу, куда я его здесь поставлю. Начальник, я говорю, уберите его от греха подальше. 
В общем отбил я свою хату от новосельца. Мне даже страшно было подумать, что кто-то  будет жить, питаться и спать в одной камере со мной. Несмотря на всю тягостность, удрученность и бессилие что-либо изменить  и для меня настал праздник - банный день. Вместо прогулки нас всех шизиков повели в баню. Люди, я увидел наконец-то другие лица. Улица! Мы шли до бани и это было незабываемо и необычно. Перед баней мы стояли и ждали пока два сотрудника прошманают помещение. Они вышли и старший мент - капитан сказал нам, что пацаны с барака вам подгончик оставили в бане, так что вы можете не спешить, у вас на все про все 40 минут. Когда мы вошли в баню, то в раздевалке на одной из полок обнаружили литряк чефиру, барабулек и пачку кента со спичками. Это был рай. В изоляторе так сильно не хватает сладкого, что аж мозги сводит. Баня - это такая вещь, которая очищает не только тело, но и душу. Она лечит и приносит такой кайф, который тяжело передать словами. Уходить из бани никак не хотелось. Мы сидели одетые в раздевалке и просто общались, пока опостылевшие голоса ментов не погнали нас обратно в коробку. Боже мой, как не хотелось  возвращаться обратно в изолятор. Последние дни самые тяжелые и невыносимые. Это ожидание конца дня просто выматывает все нервы. Ты начинаешь думать  о зеках которые живут с тобой в бараке, и представить себе трудно, но ты по ним начинаешь скучать, ты думаешь о зоне, как о свободе и хочешь на зону выйти - эти мысли сводят тебя с ума.  В последний день я ничего не делал, а ждал когда пройдет время, чуть ли не через каждые 5 минут вызванивал ментов и спрашивал время.
Я уже даже не ходил по камере, а тупо стоял на середине с заложенным за спину руками и смотрел сквозь решетчатую и прозрачную плексовую дверь. В глубоких мыслях отрешенный от всего я даже не заметил как стою уже у двери и прижавшись головой держусь за решетку. Я от нее отшатнулся и пытался вспомнить в какой момент я к ней подошел. Но что же это за время такое, как специально идет медленно. Ничего не хочется, ни лежать на деревянном полу, ни разговаривать с собой, ни даже смотреть телевизор.  В какой-то момент я мысленно начал считать секунды и минуты, но и это мне быстро надоело. Вот наконец-то слышится на продоле долгожданный топот сотрудников. Я уже на изготовке, стою как полагается за белой линией, руки заложены за спину, я жду вас мои освободители.