Изъян в сказке

Глава первая. Дороги Шеана

Шенаские дороги построил Радовик Третий — чтобы было сподручней перевозить товары. Зианские, лиррийские и остеррадские товары потекли в Шеан, а стенийские рыба, лес и меха — в соседние страны. Другие короли иногда распоряжались подложить по краям камней, но основы трактов оставались неизменными с лишком пятьсот лет.

И все эти годы дороги топтали бродяги. Среди них встречались опустившиеся нищие, которых гнали от города к городу, жулики всех мастей, беглые монахи, ленивые студенты, младшие сыновья, странствующие поэты и прочий сброд. Они не могли позволить себе лошадь или даже осла, поэтому стирали в кровь ноги, если только не попадался какой-нибудь доброхот, готовый пустить бродягу к себе в телегу.

В этот раз двоим бродягам повезло — они с комфортом устроились на деревянном настиле, привалились спинами к мягким тюкам с тканями. Мужчине на вид было около тридцати — в тёмных волосах серебрились одинокие прядки, бородка весьма щегольского вида тоже начинала седеть. Однако зелёные глаза смотрели молодо и живо. Мужчина носил ярко-красный малиновый дублет из крепкой кожи, крепкие тканые штаны и превосходные сапоги. На такие могли бы позариться и бродяги, и разбойники. Но из-за голенища сапога у мужчины торчал нож, и складывалось впечатление, что он там отнюдь не для красоты. Мужчина держал в руках довольно старую цитру с новыми струнами и задумчиво перебирал их.

Рядом сидела, внимательно глядя на руки музыканта, юная девушка, едва-едва вышедшая из детского возраста. Очень хорошенькая: золотистые волосы, голубые глаза, милое личико. Если бы не стоптанные ботинки, её легко было бы принять за девицу благородных кровей.

— Сыграй про леди Майлу! — попросила девушка.

Музыкант по имени Рей недовольно помотал головой и сообщил:

— И не подумаю. Благородным леди о подобном даже думать нельзя!

— Раньше было можно! — надулась девушка.

Рей выругался себе под нос и, кажется, нарочно заиграл самую нудную песню из своего репертуара — что-то там про красоты полей и благодать дождя. Мэгг состроила ещё более недовольную рожицу и демонстративно повернулась к музыканту спиной. А потом перебралась через тюки к детям торговца детям — играть в ладошки. Из-за тюков после паузы донеслись переливы — вступление к её любимой балладе.

— Всегда он так! — пожаловалась Мэгг и тут же пропустила хлопок, из-за чего дети залились звонким смехом.

— Он твой папка?

Раньше Мэгг отвечала на этот вопрос: «Почти», — а теперь решительно помотала головой.

Действительно, Рей не был её отцом. Но он был единственным близким ей человеком во всём огромном мире. Она знала, что её настоящие родители умерли, но совсем не помнила их. Всё, что хранилось в её памяти, это бесконечные дороги. И всегда — Рей рядом. Они обошли всю огромную Стению, прежде чем три года назад не осели в маленьком городке на юге страны.

Там Рей, превосходный музыкант, устроился учителем к дочкам богатого купца, а Мэгг определил в школу при монастыре Серых сестёр. Он ещё прежде научил её читать и писать, заставив затвердить Святейшую книгу наизусть и вызубрить длинный список королей и королев. В монастыре Мэгг научилась рукоделию, молитвам и домашнему хозяйству.

Всё это, на самом деле, было бы совершенно бесполезно для нищей девчонки. Но у Мэгг была одна тайна. Рей открыл её, когда Мэгг исполнилось семь. Они тогда остановились на ночлег в лесу, Рей присел на корточки, заглянул девочке в глаза и серьёзно сказал:

— Однажды ты станешь богатой леди.

Мэгг тогда уже немного знала, как всё в мире устроено. Она рассмеялась, подумав, что музыкант так шутит. Он, бывало, придумывал и смешнее игры.

— Это серьёзно, Мэгги! Я говорю правду. Тебя ждёт блестящее будущее. Ты будешь сиять на балах в королевском дворце Шеана, а потом выйдешь замуж за какого-нибудь милорда, владельца огромных земель. Это — то, чего хотели для тебя твои родители. То, чего ты заслуживаешь по праву.

Мэгг ему поверила, хотя Рей больше не ответил ни на один вопрос.

И вот, теперь, после трёх лет спокойной оседлой жизни, они снова снялись с места. В один из вечеров поэт вернулся на их маленький скромный чердак позже обычного. Вместо малинового дублета на нем была чёрная тонкая рубаха, а на шее повязан чёрный же платок.

Мэгги вскочила со своей узкой кровати и взволнованно спросила:

— В чём дело?

— Завтра мы уходим отсюда!

— Куда?

Рей, кажется, собирался напомнить ей о послушании, но передумал.

— В Шеан. Моя леди, вам нужно успеть на бал в честь Дня окончания года, — и шутливо ей поклонился.

Они собрались в один день, простились с теми, кто дал им приют и ушли — пешком. На городской площади в центре Харроу Мэгг засмотрелась на громадную статую, изображавшую рослого лорда в доспехах и маленькую леди в пышном платье. Спросила:

— Кто они?

Рей пожал плечами:

— Завоеватель Остеррада и его жена, наверное — кому бы ещё ставить здесь памятник?

— Остеррад завоевал Эйрих Первый, я помню, — почти с гордостью заявила Мэгг, а Рей щёлкнул её по носу:

— Плохо помнишь, иначе знала бы, что король потерпел поражение и отступил, а Остеррад завоевал королевский брат, милорд Дойл. Правда… — Рей оглянулся на оставшуюся позади статую, — я читал, что он был не рыцарем, а горбуном, так что, может, это и не он вовсе.

Мэгг внимательно вгляделась в мужественное лицо рыцаря, и по спине у неё прошёл холодок. Горбуны — они к несчастью, все знают. Она постаралась себя убедить, что это памятник кому-нибудь другому — не хотелось, чтобы взгляд медного на-самом-деле-горбуна смотрел ей в спину в такой сложной дороге.

Кажется, действительно, там на площади был вовсе не горбун. Во всяком случае, Мэгг и Рею повезло — они почти сразу нашли воз, который согласился довезти их до поворота на Стин за несложную помощь. Потом немного прошлись по сухому пыльному тракту, Рей заработал несколько медных монет и плотный ужин, спев в трактире. А утром им снова повезло — телега крестьянина с женой и ребятишками ехала аккурат в предместья столицы.