Изящество и роскошь

Запись первая.

Ветер жизни иногда свиреп.

В целом жизнь, однако, хороша

И не страшно, когда черный хлеб,

Страшно, когда черная душа…

Омар Хайям.

***

Если бы кто-то сказал мне раньше, что жизнь устроит столько испытаний, я бы предпочла выбрать смерть. Я ещё так молода, а уже испытала на собственной шкуре все тяжести своей судьбы. Семнадцать лет слишком юный возраст для разочарования в жизни. Мне так не хотелось видеть это всё. Не видеть всю эту подлость и бесчестие. Не хотелось быть замкнутой в кругу дворцовых интриг. А ещё больше не желала быть их частью и почвой для них. Я не хотела чувствовать эту боль, это разочарование.

Ах, если бы я знала, что дальше будет только хуже, я бы…

***

Я не люблю холодного цинизма,

В восторженность не верю, и еще —

Когда чужой мои читает письма,

Заглядывая мне через плечо.

Владимир Высоцкий.

Запись первая.

От двадцать пятого января две тысячи семьсот двенадцатого года.

***

Но вот… это конец. Сейчас он нажмёт на курок, прозвучит звук выстрела и всё закончится. Звук оглушит, и я выдохну с облегчением. Мысленно я прощалась с жизнью, со всеми. И была рада такому исходу. Конечно, я много не успела, да и молода ещё. А вообще-то… спасибо ему за спасение от непосильной ноши моего бытия.

***

— Антуанета, — прокричала Авдотья пытаясь разбудить меня, заснувшую за обеденным столом.

— Отстань, — отмахнулась я от пожилой сварливой женщины, словно от назойливой мухи.

— И это будущая правительница государства Российского или уличная девчонка? Что за дикий нрав?

В ответ старшая фрейлина получила лишь молчание.

— Прошу прощения, — пробормотала сонным голосом я и села ровно, лишь убедившись, что Авдотья смотрит в другую сторону, потянулась.

— Снова читала любовные романы всю ночь? — послышался нежный тоненький голосок моей подружки Брониславы.

— Да, — улыбаясь, я подтвердила её предположения, — сегодня за ночь я успела прочитать «Маленькие женщины», он так затягивает, что я не могла оторваться. Представляешь, там была девочка, одна из главных героинь Бесс, она мне тебя напомнила.

— Правда, чем же? — удивилась девушка и, вытерев руки о полотенце, оперлась на стену и принялась внимательно меня слушать.

— Она такая пухленькая, с косичками и на фортепиано играет.

— Ой, как мило, — девушка сложила руки лодочкой и, прислонив их к щеке, расплылась в умиленной улыбке.

— Лучше бы так училась манерам, — снова заворчала Авдотья, для неё это привычное состояние.

В столовой появился двадцатилетний высокий брюнет с длинными волосами мой друг, учитель и советник. Именно про таких друзей говорят: «я без него, как без рук».

— Доброе утро, ваше величество, — официальное приветствие он подкрепил поклоном.

— Виктор, друг мой, я ведь говорила, что не нужно так официально.

— Да как можно? Слышали бы вас ваши родители, — запричитала фрейлина, хватаясь за сердце и взмахивая полными руками, — что же это делается то?

— Авдотья, не нервничайте так, — по определению ласковым и спокойным голосом поспешил успокоить её Виктор, — наедине можно. А при посторонних всё будет согласно нормам.

Чертыхаясь, женщина покинула столовую, и в туже минуту весь огромный зал заполнился радостным смехом трёх молодых людей. С ними я забываю обо всём и обо всех. Говорят, смех продлевает жизнь, но с нашим подходом к жизни мы будем жить если не вечно, то очень и очень долго.

После смерти моих родителей вот уже как семь лет Виктор и Бронислава остаются моими единственными друзьями. Друзья дней моих суровых. Никто не знает меня, так как они и уже никогда не узнает. Они видели меня в разных состояниях и по-прежнему остаются самыми дорогими и нужными людьми. Это те люди, что всегда были и будут рядом, когда мне тяжело.

— Это всё конечно замечательно, — уже более серьёзным тоном начал Виктор, — но у меня есть новость, которая может омрачить вашу радость.

— Не тяни, — насторожено попросила я не медлить, — ну же говори скорее.

— Тринадцатого июня состоится коронация, — быстро и чётко проговорил парень.

— Чёрт, — шёпотом выругалась я, никак не желая признавать, что это правда, — мой день рождения, — тихо добавила я.

Казалось, лишь недавно мне было десять лет, а вот уже и семнадцать. Скоро я стану полноправной правительницей огромного некогда процветающего государства. Государства, которое на данный момент находится практически без руководителя и стремительно потухает. На мои плечи ляжет важнейшая миссия по восстановлению былого величия нашей страны.

Я закрыла лицо руками и не могла поверить в это. Как так-то? Почему время бежит не оглядываясь? А зачем бежит? Куда? Да ещё и так быстро. Я до последнего надеялась, что бразды правления никогда не станут моими прямыми обязанностями. Надеялась… Но всё тщетно.

— Да, родная, именно так. И с сегодняшнего дня мы начнём готовиться к этому событию.

— Мне так боязно, — нехотя призналась я, — не хочу всего этого. Мне страшно брать на себя такую ответственность. Я знала, что рано или поздно этот день настанет, но никак не думала что так скоро. А вдруг я не справлюсь? На меня возлагают такие надежды, а скорей всего я их не оправдаю. Почему же приготовления нельзя было начать раньше?

— Хм, как странно. Впрочем, для нашего государства странности характерная черта, — добавила я про себя.

— Не переживай, прорвёмся, — юноша взял меня за руку, после его поддержки мне ничего не страшно.

— Я так рада, что ты рядом.

— Я вдвойне рад быть с тобой рядом.

После длительного зрительного контакта, который не хотелось разрывать, я всё же вспомнила, что время обеда и пора приступить к трапезе.

— Броничка, иди обедать, — крикнула я подруге.

— Иду, иду.

Бронислава — простая девушка, крестьянка, такая же сирота, как и я. Несмотря на всю её простоту лучше девушки я не встречала. За время совместного проживания мы стали настоящими лучшими подругами. Хотя нет, мы стали сёстрами со схожими интересами, привычками и судьбами.