Je rentre à la maison

Je rentre à la maison

Je rentre à la maison

(Драматическая пьеса)

В двух действиях.

Действующие лица:

Луиза – молодая девушка, южанка, человек, бегущий от города

Генри – сторонник рассудка, представитель своего времени

Женщина – обитатель города, возвращается на юг.

Действие первое. Картина первая

            Комната с большими окнами. Ночь, но из-за большого количества освещения за стеклами от вывесок, фонарей, мигающих огоньков со всех сторон, светло, даже очень светло, будто бы день. Ночь только угадывается. Сама комната содержит в себе идеальный порядок, что делает ее еще более неживой, мертвенной – комната обставлена аскетично, без излишеств – диван, стол, два кресла – все складное, легкое на вид, никакой громоздкости. Громко тикают часы. Все аккуратно расставлено, нет никаких лишних предметов быта – никаких салфеточек, крючков и цветов в комнате нет – только сухая выжимка необходимого. На диване сидит девушка, облаченная в цветное платье из мягкой многослойной ткани, платье скрывает плечи и руки. У окна стоит мужчина, глядя на мерцающие огоньки…

Генри (отводя взгляд от окна в сторону Луизы). Я не понимаю тебя. Не понимаю.

Луиза (поднимает голову, вздыхает) В этом и беда, Генри: когда говоришь ты, я тебя не понимаю, когда говорю я – уже не понимаешь ты.

Генри (отворачивается от окна, теперь уже глядя на Луизу в упор). Нет, Луиза, объясни мне! Мы разумные люди, мы сумеем решить…(морщится) это.

Луиза. Нет, Генри, я так не думаю. Уже не думаю. (меняет положение на диване, теперь она сидит удобнее, чтобы видеть Генри). Генри, милый Генри, мы безумно разные!

Генри (с раздражением) Чушь! Все люди одинаковые. Это всё только блажь. Выдумка! Ты нравишься мне, мы подходим друг другу, и…

Луиза (со смешком) Ах, значит, подхо-одим? Нет, Генри! Подходили…может быть, но сейчас уже нет.

Генри (с еще большим раздражением) Сейчас уже нет! Уже нет! А что изменилось? Что? У тебя…(нерешительно, вдруг растеряв всякую решительность тона) кто-то есть?

Луиза (невозмутимо) нет, и быть не могло.

Генри. Ты больше не любишь меня, Луиза?

Луиза (поднимается с дивана легко и изящно, проходит немного по комнате, останавливаясь в отдалении от Генри, ближе к креслам, словно находя защиту в них). Генри, дай же мне сказать! Попробуй…услышать меня хоть раз.

            Генри молчит, и Луиза принимает это за согласие.

Луиза. Мы с тобой…мы – выходцы из разных миров, и нам не ужиться. Я пыталась (смотрит в окно, где мерцают огоньки экранов), пыталась, слышишь? – примириться с этим твоим…аквариумом!

Генри (удивленно) с чем, прости?

Луиза (в исступлении) да! Да, да! С аквариумом! Весь твой мир – это как аквариум!

Генри (разводя руками, не находя слов) Луиза…

Луиза (срываясь на крик). Нет, Генри! Нет! Оглянись, оглянись же наконец!

            Обводит рукою комнату, призывая Генри оглядеться. Генри покоряется движению ее руки, следует за нею взглядом, но решительно ничего не находит, смотрит на Луизу с немым вопрошанием.

Луиза (с горечью, опуская руку). Ты смотришь и не видишь, ты живешь, но не чувствуешь. Весь твой мир – все твое жилище, вся твоя судьба сложилась вокруг этого аквариума, вокруг этих стекол, вокруг этого дрессированного света!

            В ярости, забывшись, она вдруг даже топает ногою.

Генри. Дрессированного света? Я тебя не понимаю.

Луиза. Да! Генри, взгляни в окно, взгляни внимательно – что же ты видишь?

Генри (оборачивается к стеклу, пожимает плечами). Улица, город…Луиза, я не хочу играть с тобой в угадайку…

Луиза. Ты видишь, что сейчас ночь? Нет! Этот свет…его слишком много в твоем городе, слишком много в твоем доме, слишком много…он искусственный, он мертвый, неживой.

Генри. Я не понимаю, ты что, хочешь шторы получше?

            Луиза падает обессилено в кресло.

Луиза. Генри, дело не в шторах, не в жалюзи и ни в чем-то…таком! Дело в том, что я пришла из другого мира. Находясь здесь, я задыхаюсь и будто бы умираю. Мне кажется, что я схожу с ума, когда смотрю из окна, потому что не могу понять – день…ночь…всегда одинаково светло, одинаково!

Генри. У нас одинаковый мир, а…

Луиза. Мой мир другой. В нем столько дрессированного света, в нем нет столько паршивых новостей, в нем город не возвышается над лесом…

Генри (снова в раздражении) это называется, дорогая моя, цивилизацией! Это компьютеры, реклама, это то, что обеспечивает нам комфортную жизнь. Твои лавандовые поля, может быть, и пахнут хорошо, но от них…от них нет толку.

Луиза (оторопело)…нет толку? Нет толку? Генри, как ты еще владеешь словами? От них нет толку! А от любви… есть ли толк? Неужели тебе мало того, что полем можно наслаждаться? Я выросла среди лавандовых полей, я бегала там…босая, собирая часть свой родины, вплетая ее в душу, а ты говоришь, что нет в этом толку?

            Генри молчит, неловко переминаясь с ноги на ногу, осознает, что сказал все же лишнее.

Луиза. Я не верю! Генри, ты не был таким… ты любил мои поля. Ты любил лаванду! Разве нет?