Каблуки Ив Сен Лорана

Герыч круглосуточно

Мани.

В тот вечер в Пекине шел дождь. 
Я стояла у раскрытого окна на четвертом этаже и смотрела на город, играл последний на тот момент альбом Cafe del Mar, Долгий полет домой. Домой и мне было пора возвращаться через пару дней, я жаждала остаться в этом городе, который, как я думала, украл мое сердце, в глазах стояли слезы. Я плакала по Пекину, Пекин плакал по мне...
...на моей неубранной кровати – одело смято, простыни перекошены, подушка черт знает где – были брошены красные замшелые туфли с тонкими каблуками Ив Сен Лорана, подошва цвета золота. Я на них облизывалась месяца два, пока в один день не решила, что уже хватит этих кругов вокруг да около: тут, как с просветлением, или брать, или забыть. Правда с просветлением было все не так драматично: либо самадхи, либо сдохни. 
Рядом с туфлями стояла серая сумка от Chloe. Почти весь пол был в воде, я решила устроить заплыв. Заплыв был в ванной комнате, но так как китайцам неведомо само понятие «ванная», они всегда ограничивались дыркой в полу, то он плавно перетек в комнату. С обмотанным синим банным полотенцем вокруг тела и мокрыми волосами, с которых сочилась вода, я наскоро убирала последствия своего принятия душа. Самое главное – туфли и сумку – я успела спасти, остальное могло подождать. 
Шлепая по воде, я добрела до окна, открыла его, солнце давно опустилось за горы, которых из-за вечного пекинского смога – пора менять город – были не видны, закурила, прикурив от спички, я давно уже перешла на спички. Снова играл последний альбом Cafe del Mar, следующий после того, номер семнадцатый, я жила теперь на седьмом этаже, прошло три года. 
За эти три года многое изменилось, даже слишком, одно просветление чего стоит, но я не привыкла им козырять. За эти три года многое осталось неизменным, мои героиновые зрачки занимают положенную первую строку в списке. Правда, я давно уже научилась их прятать за линзами всех цветов, так что проблем с опознанием меня не возникало. 
Каждое утро я подолгу смотрю на себя в зеркало, еще до того момента, когда надену линзы – цвет зависит от настроения, - еще до того момента, когда начну наносить макияж, который давно уже стал второй кожей. Второй кожей уже давно стала героиновая пыльца, которая лежит во внутренних уголках глаз, притворяясь лишь еще одним элементом в макияже. Я давно перестала обращать на это внимание. 
После того, как линзы и мейк-ап скрывают мой героин, я одеваюсь и ухожу в каменно-сакурные объятья Пекина. Так было и в этот день. Разницу лишь составили мои красные замшевые туфли Ив Сен Лорана, платье-карандаш, убранные волосы, красные перчатки выше локтя и платок от Gucci. Наверное, эта незначительная разница и позволила случиться тому, что случилось. Или же все было так и предназначено давно и свыше, еще до того, как я все же купила эти туфли, до того, как я обрела это чертово просветление, от которого лишь одни проблемы в общении с людьми – хотя я и до этого не страдала излишней общительностью, - до того, как я вообще родилась, до того, как я вышла замуж...
Своим именем, национальностью и черт знает чем еще я полностью обязана своему мужу. Имя у него тоже чисто французское с одной стороны и с другой вольная транскрипция с санскрита. Ну где он нарыл этот самый санскрит, ума не приложу. 
До того, как встретить его в пекинском метро, я была в Италии, в ее сицилийской части, ее истории: маленькое кафе-бутик, где можно выпить горячего шоколаду с умопомрачительной пенкой, а заодно и купить какое-нибудь сумасшедшее – в прямом смысле слова – платье. Я ограничилась шоколадом за барной стойкой и просмотром вороньих перьев на ней же. Посетителей было мало, единственный столик у выхода на внутренний двор с небольшим садом был занят задолго до моего появления, да я и не претендовала на него. Хозяйка кафе-магазина лично сама приготовила мне напиток, сахар по вкусу, я с интересом рассматривала интерьер места, где я решила скоротать время: в пекинском метро сейчас час-пик, китайцев как никогда много, я даже видео об этом сняла и выложила в соцсеть, просто так, на память. Как на память я делаю все эти фото. А лучшая память – вечная…
Шоколад меня не спас – час-пик все равно был, вернее, его финальная часть. До моего дома мне нужно было сменить ветку, три вагона и пропустить еще один – я не успела в него войти – так много было китайцев. Я не расстраивалась по этому поводу: спешить мне было некуда, героин и так был при мне, круглосуточно, мои новые туфли служили мне прочной платформой для смены тоннелей, для игры с пространством и временем, все, что должно случиться, случится в любом случае, просто не нужно совершать лишних телодвижений – моя философия после моего суицида, после уже одной потери. Поэтому я не спеша пристроилась у полностью занятых сидений. Двери закрылись, и поезд стал набирать скорость, входя в тоннель. Наши же с мужем тоннели пересеклись именно в этот момент: я стою прямо перед ним, он сидит прямо передо мной. 
Я не ожидала его встретить, поэтому моя первая мысль, а за ней вторая и третья: «Этот китайский не китаец до омерзения похож на моего мужа». У него был бегающий, пугливый взгляд, когда он смотрел на меня, не больше двух-трех секунд. Рядом стоящий молодой парень – еще один китаец – пытался построить мне глазки, заговорить со мной, залезть ко мне в постель, но мой стальной взгляд, красные шпильки-перчатки да плотно, намертво, заткнутые уши музыкой, мгновенно охладили его. 
Сидящий напротив мужчина все так же в полном волнении, смятении смотрел то на меня, то закрывал глаза, пытаясь успокоиться. Я с холодным презрением смотрела на него, думая, до чего же он похож на моего мужа. И лишь десять минут спустя – мне выходить через пять – я осознала, что это мой муж и есть. Наши тоннели схлопнулись, сомкнулись, и виной этому я, или красные туфли Ив Сен Лорана, или мой муж, или высшие силы. Он поклялся никогда, ни при каком раскладе, не появляться у меня на глазах, никогда не давать о себе знать, максимум, что мне было доступно – это несчастная статуя в буддистском дацане, да мои коленопреклоненные молитвы. 
Я сильнее его. В разы. Он не раз это признавал. Но все же ему удавалось в последний момент свернуть с моего пути, поменять тоннели-вагоны метро. Не удалось в этот раз, и виной ли тому его невнимательность или мое умение управлять своей Силой, было уже неважно. Мы рядом, на расстоянии вытянутой руки, и мы оба не знаем, что сказать друг другу, да и надо ли… 
Мой героин пыльцой летел вниз, я держалась за поручень, холодным презрением окатывая моего мужа, рядом стоящего китайца да весь мир в придачу. 
Но на самом деле все было не так. На самом деле всегда все по-другому. И страх моего мужа, и мое презрение – все всего лишь игра. 
Игра под названием Лила... Игра богов...

2012 год.