Кайчер. Бонус к Шестому дому.

Кайчер. Бонус к Шестому дому.

Я сидел, прислонившись к стене. Стараясь не издавать звуков. Не привлекать к себе внимания. Не быть.
- Сегодня я убил женщину. Какую-то молодую госпожу… Всего несколько часов назад. Я хотел быть полезным своему дому. Мне тридцать лет…

В коридоре послышались шаги. Потом отворилась дверь. Луч света выхватил сначала пустую комнату, потом одиноко стоящий табурет. Потом матрас на полу и в самом конце меня, замершего в углу.
Я вскочил, застывая в правильной позе, на коленях. Я старался делать это красиво. Только это уже давно бесполезно, моё тело уже само по себе некрасиво – ему слишком много лет.
Звук туфелек, ступающих по каменному полу. Армейские металлические носочки – госпожа Вайнес.
Скорее всего, она в гневе. Ей так много раз пришлось всё объяснять мне сегодня. Я медленно понимал. До меня трудно доходило, как это можно - прервать жизнь чужой госпожи…
- Ты оставил свидетеля, зверёк! - Её голос был резкий, как удар кнута.– Тебя заметил мужчина, и ты не убил его!
Да, я просто его ударил. Я ничего не соображал тогда. Я шептал про себя, как мантру: «Незаметно войти, вколоть этот шприц госпоже на койке, в плечо или в бедро. Незаметно выйти…» Там не должно было быть этого мужика! Но он появился в тот самый момент, когда я собирался выйти из палаты. Его глаза распахнулись от ужаса, и он бы, наверное, закричал, но я несколько раз ударил его… и убежал.
Госпожа приподняла меня за подбородок:
- Если ты не можешь убирать свидетелей, делать так, чтоб никто не мог сказать, что это был ты, мне придётся убрать тебя. Дом Шойфейр не должен быть запятнан!
Я онемел. Я же старался… Я убил ту женщину…
Госпожа усмехнулась:
- На этот раз тебе повезло, за тобой прибрались другие. Кое-кто другой оказался более исполнительным и убрал твоего свидетеля.
Другой…
- Так что раздевайся. Всыплю тебе, как следует, и посчитаем, что ты хорошо запомнил свою оплошность и больше так глупо подставлять меня не будешь.
Всыплю? Я поднял глаза и заметил в руках госпожи плеть. Спасибо тебе, Матерь Всего Сущего! Никто не станет пороть раба, которого завтра усыпят. Я принялся быстро избавляться от одежды.
- К стене. Обопрись. Чуть наклонись. Замечательно. Я не желаю слышать от тебя ни одного звука! И я не разрешаю тебе дёргаться.
Хлёсткий энергичный удар плети.
« Раз….» - без какого-либо перерыва тут же второй: « Два…» – я считал про себя и возносил благодарность Матери Сущего: никто не станет тратить столько энергии и сил на вещь, которая больше совсем не нужна.
Моей спине выдали тридцать семь сильных ударов. Мог бы я сегодня хоть что-то чувствовать, уже бы орал. Но после всего произошедшего вечером, после той госпожи в больнице… я не чувствовал ничего.
Госпожа Вайнес подошла, щупая мои плечи и ноги:
- В тренажёрном зале занимаешься?
- Да, госпожа, – слова получались с трудом.
- Давно? Часто?
- Каждый день, госпожа. С тринадцати лет.
Она усмехнулась:
- Хороший стаж. А драться тебя кто-то учил?
- Только старшие мужчины, которых самих никто не учил, госпожа.
Она заставила меня повернуться. Пощупала мою грудь, пресс.
- Ну… Старшая госпожа разочаровалась в тебе, но я, возможно, вижу потенциал. – Я снова замер. – Ты ведь хочешь быть полезным?
- Да, госпожа, любым удобным для вас способом…
Я поднял на неё глаза. Она ухмыляясь, рассматривала меня, трогала мускулы. Ей почему-то нравилось то, что она видела. С какого-то, возможно, другого ракурса, не так, как женщинам нравятся наложники, я был для неё интересен. И этот интерес опьянял.
Она была молода и красива. Не девочка, которая легко может заиграть даже крепкого наложника в своём любопытстве, а именно молодая женщина. В том самом возрасте, когда мужчины сходят с ума от одной мысли, что она задержала на них взгляд, что они понравились ей. И этот взгляд чувствовал сейчас я.

- Мне нужен зверь. Не зверёк, а сильный, опасный и послушный мне одной зверь. Кажется, у тебя есть потенциал. Я попробую поработать с тобой. Выточить из тебя то, что мне нужно. Если получится, возьму личным рабом. Не получится – усыплю. От тебя понадобится очень много стараться. Ты будешь это делать?
Принадлежать этой женщине? Этой прекрасной молодой госпоже… Сильный зверь… Я готов быть чем угодно для неё.
- Да, госпожа. Я буду очень-очень стараться!
- Молодец, – она погладила меня по груди. – И ещё, ты должен научиться хранить тайны. Ты же понимаешь, что про сегодняшнюю прогулку нельзя рассказывать никому. Вообще никому! Даже намёком. Про наше с тобой общение тоже рассказывать будет нельзя. Ты должен будешь молчать. Или придумывать простые, всеми ожидаемые рассказы. Правду говорить нельзя. Никому! Ни одному мужчине и ни одной женщине. Даже хозяйке и Старшей госпоже, даже если спросят. Без моего разрешения ни слова. Я тебе буду говорить, что рассказывать нужно. Например, выпороли тебя сегодня за грубость в разговоре со Старшей госпожой, и всё время после этого разговора ты сидел тут, в подвале. Ты понял меня?
Я не понял ничего, кроме того, что мне нужно меньше болтать. Может, в этом и был смысл:
- Мне не нужно отвечать на вопросы, даже если меня спросит какая-нибудь госпожа?
- Абсолютно верно. Ты должен говорить, что я запретила тебе разговаривать на эту тему.
Меня будут много бить.
- Да, госпожа.
- Вот и умница,- она снова погладила меня пальчиками по груди, очень осторожно. И взгляд её всё так же выражал, что я чем-то нравлюсь ей. - А теперь иди к себе. Утром, ровно в 6 я хочу видеть тебя возле моей двери. И возьми обувь. Я собираюсь прогуляться и люблю это делать в быстром темпе.
- Да, госпожа.
Она ухмыльнулась и вышла, оставив дверь открытой. Что это было? Меня не убили. И, кажется, госпожа Вайнес пообещала взять меня к себе, если я буду стараться. Я буду очень-очень стараться!