Как Алёнушка и Иванушка боролись со Змеем Пандемием

1.

Свое лето 2020 я провела как во сне. При чем как в переносном смысле, так и в прямом.

Прокукарекал петух. Раз. Второй.

– Аленушка, просыпайся, – ласково прозвучало над самым ухом. – Вот и солнышко показало первые лучики. Новый день начался.

Я, измученная написанием ночного продолжения к своей финальной книге о Четырех стихиях, не прислушалась ни к странному будильнику, ни к еще более странному голосу, пропитанному будто медом, и перевернулась на другой бок. Еще полчасика посплю. Благо далеко идти не надо – уже скоро будет полгода, как работаем на удаленном рабочем месте из дома благодаря новому вирусу.

– Аленка-лентяйка! Сколько можно дрыхнуть!

Меня схватили за ухо и буквально сдернули с постели. Я от ужаса вскрикнула, не понимая, что происходит и чем я так провинилась перед мамой, что она решила поднять меня с постели настолько странным способом.

– Уже солнце взошло! А она все еще в постели валяется! Бока отлеживает! Ты корову доила?

Какую корову? Какие бока?

Передо мной стояла незнакомая бабка в платке и фартуке поверх темного платья в горох. Она держала меня за ухо и размахивала гневно руками.

– Ай! Больно! Отпустите! – возмутилась, пытаясь вывернуться из захвата, но сделала только хуже – она потянула за ухо с такой силой, что у меня глаза от боли заслезились.

– Ах больно! Больно ей! Вы посмотрите на нее! Неженка нашлась! Я тебя сейчас так по заднице отхожу, неделю присесть не сможешь!

Сил терпеть больше не было, поэтому ударила женщину по руке, она вскрикнула и отпустила меня.

– Ты что творишь, неблагодарная! На родную бабку руку поднимаешь?! – вскричала она, хватаясь за объемную грудь со стороны сердца. – Люди, посмотрите, что твориться! Девка совсем разум потеряла!

Пока она голосила, я оглядывалась по сторонам, не понимая, что происходит. Я определенно была не у родителей, где жила последние пару месяцев, ожидая, когда достроиться дом, в котором купила квартиру в ипотеку. Вместо современной мебели, беговой дорожки, ноутбука, планшета, телефона и стопок коробок с вещами меня окружал деревенский интерьер. Деревянные стены, пол. У единственного окна стоял стол, накрытый пожелтевшей от многочисленных стирок тканевой скатертью с вышивкой по краям. Огромная, каменная, русская печь занимала большую часть комнаты. И лавки вдоль стен, с одной из которых я только что и вскочила.

– Какого черта? – прошептала себе под нос. И первая связная тревожная мысль еще не до конца проснувшегося сознания была: «Сколько время? Мне же проду выкладывать надо!», но затем я пришла в себя и снова принялась лихорадочно осматриваться.

– Ты зачем черта поминаешь, непутевая? – покачала головой бабка, теперь уже обеспокоенно присматриваясь ко мне, пока я разглядывала свое одеяние. – Ты, чай, не приболела?

Приболела?! Я на голову приболела! Говорила же мне мама: «Не сиди по ночам! По ночам спать надо!», а я что? А мне хотелось поскорее закончить свою нетленку и, наконец, вздохнуть свободно. Вот и засиживалась до двух-трех ночи, выдавая в день по пятнадцать-двадцать тысяч знаков в день. А надо было спать!

– Аленушка, ты как себя чувствуешь? – старушка продолжала ко мне присматриваться.

– Плохо мне, – призналась, садясь обратно на лавку, с которой только что вскочила.

– Занеможилось что ль?

Я была одета в длинную, мешковатую белую рубаху, через плечо мое была перекинута длинная коса. За нее я и схватилась, изучая. Всегда о такой мечтала, но жесткая вода, экология и, как следствие, секущиеся кончики все время мешали обзавестись такой красотой.

– Мне нужно зеркало! – воскликнула, застигнутая врасплох догадкой. Читали мы про попаданцев! Знаем, что там меняется в первую очередь помимо окружения.

Цвет волос был мой, как и ногти, пальцы, руки, но все-таки убедиться не мешало, что я это все еще я.

– Чаво? – не поняла бабка. – Зеркáльце твое что ль? Так вон оно на полке лежит.

Нашла вещицу не сразу, но с помощью старушки, усевшейся на лавку, мои поиски увенчались успехом. Зеркало было совсем небольшим, и отражение в нем немного расплывалось, но свои глаз, нос, рот и щеки я узнала. Это была я. В странной одежде, со странной прической, но это все еще была я.

Однако легче от этого не стало. Меня все еще одолевала паника, и она нарастала с каждой минутой.

То, что со мной происходило, не было похоже на сон, потому что я замечала мелкие детали, которые не рассмотрела бы в противном случае, я видела все четко и ясно, отдавала себе отчет в своих действиях, ощущала холод от пола, бьющую меня по бокам косу и улавливала запах печеного.

– Какой-то кошмар! – прошептала, направляясь к двери и желая осмотреться еще и снаружи.

– Куды в исподнем? – возмутилась бабка, но было поздно. Я замешкалась на пороге лишь на секунду, а затем зашагнула в странные сандалии и выскочила на крыльцо.

Легче совсем не стало. Меня окружил такой же деревенский пейзаж: курочки перед покосившимся, стареньким домиком, дремлющая собака в будке, деревянные, обветшавшие постройки, доносящееся мычание коровы, детский крик.