Как Ермошка за ёлкой ходил

Как Ермошка за ёлкой ходил

В одном старом доме на посёлке Осипенко, что в городе Барнауле жили: девочка Оля, её бабушка и сибирский кот Марсик.

Бабушка считала внучку маленькой хотя Оля уже ходила в первый класс. Были у девочки Оли живые игрушки: Зая с балалайкой, вязанная кукла Ва́рюшка, пупсёнок Сэмми и бархатная обезьянка Джоконя.

А в чулане, в самом тёмном углу – за бабушкиными валенками жил-поживал самый настоящий домовёнок Ермошка. Он в школу не ходил потому что считал себя и без ученья самым умным и умелым. Оля и её живые игрушки дружили с домовёнком хоть и был он известный задавака.

Наступили зимние каникулы. У всех ребят из Олиного класса в домах ёлки наряженные стоят, только у Оли нет новогоднего деревца и праздника не чувствуется.

А тут ещё бабушка как назло разболелась. Оля читает своим игрушкам грустные сказки про Колобка, которого лиса съела, про Снегурочку, которая растаяла, про золотое яичко, которое неаккуратная мышка разбила, а сама чуть не плачет. Игрушки тоже сидят скучные, носы повесили даже озорная Джоконя.

Увидел это домовёнок и аж руками всплеснул. Вскочил на стол, а сам не выше Олиного школьного ранца.

– А почему это у распрекрасной красавишны глаза на мокром месте?! Аль у нашей крали все бусики украли?!

Вдобавок к своим насмешливым словам Ермошка принялся пританцовывать, изображая будто играет на деревянной ложке, как на балалайке, да ещё и захихикал при этом дурашливо. От этого у Оли настроение ещё больше испортилось только теперь не в печальную, а в сердитую сторону.

– Вот ты, Ермошечка, тут выплясываешь, а меж тем дом у тебя к празднику совсем не готов. Где ёлка? Где игрушки? Где аромат еловых веток и мандаринок? Где блестящая мишура и хлопушки? А ведь ты всегда говоришь, что ты у нас в доме самый главный, мол, всё в доме только на тебе и держится!

– Ну, мишура и всякий там новогодний шурум-бурум в коробке в сенках на старой шифоньерке заныкан. Ето, как говорится, не промблема!

Щёлкнул домовёнок пальцами и коробка с новогодними украшениями оказалась чудесным образом прямо перед ним на Олином письменном столе.

Обрадовалась Оля и принялись вместе со своими живыми игрушками по комнате развешивать сверкающий новогодний «дождик» и гирлянды. От этого обычная Олина комнатка стала похожа на таинственный волшебный домик феи.

– Только ёлки у нас нет, а ведь это самое главное в Новый год! – грустно заметила Оля и вздохнула и от этого сердце у Ермошки защемило словно его сжал холодный беспощадный кулак. Ему захотелось совершить для Оли нечто такое… такое безумно героическое, как полёт к звёздам или поход в морозный вечер в лес…

Ермошка обвёл глазами печальные мордашки игрушек и остановил свой взгляд на Оле. Тут же в его глазах зажглись задорные искорки.

– Не плачьте, детки, тятя вас без ёлки не оставит! Мы же в Сибири живём значит и характер у нас сибирский. Я не я буду, а празднику в моём дому́ – быть!

Ермошка, конечно же, по своему обыкновению прихвастнул, а как на самом деле до леса по снегу добраться и вообще в какой стороне этот самый лес он совершенно не знал.

Решил домовёнок обратиться за советом к ду́хам своего родного подворья. Сначала он пошёл к старому колодцу чтобы посоветоваться с водяным-колодезником Угрюшей. Но в старом колодце было тихо-тихо, видимо, молодожёны: колодезник Угрюша и русалка Лариса смотрели только друг на друга и никакой им больше компании не нужно было...

Забрёл тогда Ермошка на порог к задорному баннику Баламоте. Но тот считал, что в новый год главное – баня, а вовсе не ёлка и какие-то там мандарины.

Обитатель погреба жадноватый скарбник Збигня был занят пересчитыванием банок с вареньем да соленьями: сколь употребили, сколь осталось и ни о чём больше думать не мог.

Совсем было опечалился домовёнок, вспомнил что Оля часто говорила ему, подбадривая:

– Ты же, Ермошенька, самый главный домовой – главный хозяин над всеми ду́хами дома и двора. Даже злые колдуны-сара́ешники тебя боятся…

«Эх, Оля-Оля, ето я только в родном дому́ да в своём дворе – хозяин, а как из калитки выйду – так и вся власть моя – прочь. В лесу Леший – главный, а до лесу-то тяжко добираться, снег глубокий. В какую сторону идтить? Как ёлку рубить?» – тяжко размышлял домовёнок. Да ещё к тому же крепко-накрепко помнил он закон: ничего домашние ду́хи в бору без ведома лесного деда брать права не имеют, так же и лешачьим ду́хам на человечий двор путь заказан.

Позвал Ермошка своего друга – кота Марсика, на котором любил ездить верхом словно на боевом коне.

– Марсик, ты же сибирский кот, покажи где у нас тут поблизости сибирская тайга, Олечке моей любименькой ёлка до зарезу понадобилась…

– Нет хозяин, извиняй! Я зимой от тёплой печки далеко не отхожу, што ж я дикий зверь што ли на снегу лапы-то морозить! Это воронёнок Варерра у нас по всему свету шлындает, а мы домоседы из дому не любим выходить.

Кликнул домовёнок воронёнка Варерру, а тот уж тут как тут. Согласился воронёнок показать дорогу к лесу. Но самого Ермошку отказался на себе везти. Шибко уж он тяжёлым для него оказался.

– Сделайся поменьше, рросточком прримерно с кар-кар-картошку, я тогда тебя в миг в лес доставлю.

Но это в только в собственных владениях Ермошка умел становиться любого размера, а за пределами, увы, такой способности у него не было.