Как не прибить и не влюбиться. Алое сердце

Пролог

Я, подхватив юбки, мчалась в свою комнату в особняке, по дороге костеря шерпова иллирийца на все лады.

– Фи, помедленней, я записываю, – хихикнул, следующий за мной по пятам, брат.

– Это не смешно, Филипп! Ты же знаешь! – почти взвыла я, рухнув на кровать.

– Я уж и забыл, как тут все по-девичьи, – окинул он взглядом место, где я жила до академии.

– Ты в свою зайди, там до сих пор деревянная лошадка стоит за креслом, – закатила я глаза и тут же поймала подушку у своего лица.

– Фиона, я понимаю, что ты желаешь сейчас оказаться как можно дальше от родительского дома. И я тебя в этом желании поддерживаю. Но нам придется спуститься вниз и отужинать со всеми.

– Фил! Я еще не смирилась, что мы будем работать с ним, тьма знает, сколько времени, бок о бок. Так он еще и на самое сокровенное покусился! На ужин с родителями! Да как он посмел?

– Ну скажи папе, что он к тебе целоваться лез, и больше ты его никогда не увидишь. Никто и никогда его больше не увидит. И мистер Страт, думаю, даже претензий не предъявит, – пожал плечами брат.

– Так нельзя, – устало вздохнула я. – А вдруг это помутнение из-за отката от разрыва конструкта… Тогда получится, что он не виноват, что его рассудок немного поврежден?

– Как же я люблю твое особое чувство справедливости, дорогая, – в дверях стояла мама. – И теперь мне очень интересно, в чем именно виноват подчиненный моего боевого товарища, что ты сбежала, едва его увидев, но при этом не прибила сама?

– Нашего гостя, мам, заклинило на Фи. Видимо это последствия ее спасательной акции.

– Предатель, – зашипела я на брата, но мама лишь посмеялась. – Мне снятся сны, которые на самом деле его воспоминания. Что именно стало откатом у него – я не знаю, но прежде, чем решится и полезть ко мне с поцелуями, он выдал, что больше себе не принадлежит, что видит образы из моей жизни и только когда я рядом, они исчезают. Он сказал, что я стала его наваждением. Что это значит, мам?

– Ничего хорошего, – мама стала вдруг серьезной. – Но в любом случае, мне нужно посмотреть вас обоих, прежде чем делать выводы. И прошу, дочь, не закатывай больше таких истерик. Я, конечно, понимаю тебя, но у вас впереди долгое сотрудничество, на людях придется держать себя в руках, а значит и в маленькой и очень лояльной компании, и один на один с этим мужчиной тебе нужно держать разум и сердце холодными. Ты же наша Фи, – она улыбнулась, так же, как всегда, когда мне удавалось завершить какую-нибудь каверзу в которой меня невозможно было уличить. Никому. Кроме нее. – Суровая и справедливая.

– А еще неотвратимая как обжорство, если бабушка Каролина с Корнелией собираются на кухне, – мечтательно протянул Филипп и увернулся от брошенной в него думки.

Мама подняла с пола маленькую розовую подушку, осмотрела комнату и задумчиво почесала подбородок.

– Надо бы сделать здесь ремонт, как считаете?

Я повторила ее действия, и согласилась. Такое обилие розового, персикового и бежевого вгоняли меня в уныние. Как хорошо, что после академии мы с братом въехали в свой дом, а не стали жить тут.

– Да, мам, если я проведу тут больше одой ночи, то поднятых буду упокаивать цветочками, а арестованным предлагать плед в камере.

– И сменишь черную форму на розовую? – хихикнул брат. Я попыталась нашарить рукой, чтобы чем-нибудь в него запульнуть, но подушки кончились.

– Так, дети, хватит. Фи, ты выдохнула? – я кивнула. – Вот и славно, нам пора, иначе проявим неуважение к гостям.

По лестнице я спускалась так медленно, как могла. Причем не столько из-за того, что не хотела видеть мистера Аякса, сколько из-за того, что мне было стыдно за свою выходку перед дядей Феликсом. Он-то не в курсе произошедшего. Наверное.

– Еще раз, добрый вечер, – с улыбкой поздоровалась я. – Простите, за ожидание.

– Ничего страшного, – улыбнулся мамин товарищ. – Я понимаю, мой сотрудник умеет производить неизгладимое впечатление. Уверяю вас, он исправится.

– Рада слышать, – я бросила взгляд на Аякса. Его лицо окаменело, когда наши взгляды столкнулись, но он быстро взял себя в руки и даже умудрился нацепить на себя маску доброжелательности.

– Дети, я предложил мистеру Аяксу пока пожить у нас, – папа был сама гостеприимность. – Нет смысла бегать по городу в поисках жилья, с учетом того, что вы, скорее всего, в ближайшие дни отправитесь в путь.

– Папа, ты так добр к нему, – не сдержавшись, я отправила папе мысленно.

– Я знаю Феликса, и мама ему доверяет, но его подчиненный – не он, – послышался строгий папин голос у меня в голове. – А я привык сомнительных личностей держать под присмотром. Так что на счет доброты ты поторопилась с выводами, дочь. И да, я знаю, что он сделал.

Пока мы с папой общались ментально, мама расспрашивала гостей об Иллирии, она сама редко туда наведывалась из-за бабушки, поэтому ей было интересно, какие изменения произошли на ее родине. Мне, в принципе, тоже. Да и брат, посмотрев на меня с отцом с подозрением, переключился на гостей.

Так и прошел ужин в разговорах об общих знакомых мамы и Страта, о политике нашей прабабушки, о делах в Фиоренци, о студентах мамы с папой. Со стола исчезли и первое, и второе, появился чай и сладости. А я поняла, что не смогу в себя впихнуть ничего и нещадно хочу спать. Вот только делать это под одной крышей с мистером Аяксом, желания у меня нет совсем. Брат, почувствовав мое настроение, поднялся.

– Извините, но нам пора. И вам, агент Аякс, тоже рекомендую отправиться отдыхать. Завтра в восемь утра мы будем ждать вас у ворот управления.

– Именно так и поступлю, – учтиво кивнул иллириец.

– Рады были видеть вас, дядя Феликс, – улыбнулась я.

– Надеюсь, в следующий раз у меня. Парни не простят мне, что я видел близнецов Дарика и позвал их к нам в пустоши, – подмигнул он в ответ.

– Как закончите, приезжайте домой. Маркус соскучился, – мама обняла меня и прошептала. – Детка, нам нужно будет поговорить с тобой по поводу ваших откатов.