Как приготовить салат

Как приготовить салат

"""
Читатель, чтоб вам не скучать, прошу вас осознать наверняка, что я не докучать
Пришел вам иль нотации читать, а просто поразвлечь слегка.
"""

"""
Not one would mind, neither bird nor tree
If mankind perished utterly;
And Spring herself, when she woke at dawn,
Would scarcely know that we were gone.

© Sara Teasdale
"""

- Расскажите про зверей, которые остаются людьми.
- Из-за любви?
- Из-за любви можно и озвереть, из-за мечты!
- Посмотрел бы я сейчас в глаза твоей любви, мечтатель!
...

- А я говорю, он подходит на ужине и говорит: Как, значит, отвезете на Садовое кольцо? Так и говорит, Садовое кольцо. А я и говорю, какое Садовое кольцо, сударь, верхнее, среднее или нижнее? он растерялся так, в своем расшитом костюме, говорит: верхнее, наверное...
- Кончай партнеров дурачить! делать тебе нечего, клади свой салат!

Сперва освобождаем голову от шелухи. Надо разделить дольки чеснока с помощью ножа.

Тихая музыка кружится по кухне, она пригласила его на танец, отходишь, его черёд приглашать тебя на танец, поднимать со стула.
Пусть я понимаю, что не слушал музыку до тебя, у меня нечего включить, но ты не даешь ему включить свое, он тебе не нравится, у тебя свой стиль. Пускай сегодня правит балом салат вкусов и ощущений.

Освободив, этим же ножом постепенно вырезаем гниль с каждой части. Следуя строгим законам природы, выстраиваем внегласные порядки и, надевая маску, складываем все куски чеснока к себе в разбитую тарелку.

Делая повседневные привилегии, боишься порезаться. Не так боишься, когда с размаху бьешь кулаком по стене, по железным перилам, по стальному узорному забору, по всем этим маленьким шпилям, примочкам и швам, аккуратно созданных тобой в доме из воспоминаний. Не так боишься, когда поворачиваешь нож лезвием к ладони и ударами режешь мясо, не замечая боли. Не так боишься, когда куча черных пятен окружают ладонь, пальцы, кисть, восходя в уникальном танце к локтю, а гул музыки звучит все громче и четче в твоем воспаленном мозгу.

Если у вас была бы власть, что бы вы сделали? Такая власть как деньги, связи, ум или воля?

- А галстук какой, бежевый или ярко-серый, был? Говорю тебе, президент опять явится в этом ужасном безвкусии.
- Поднимем за свободных людей и за счастливых людей!
- За этот салат!

Необходим перец, стоит всего лишь убрать его середцевину, как он становится пустым. Разделившись пополам, он не обмякнет, он будет держаться. Нарезаем вдоль мелкими частями, попутно разрезая по диагонали, тогда у каждой половинки останется часть другой. Нас конечно это совершенно не волнует, мы следим за вкусом.

Мы ищем идеальную нарезку, сочетание аромата и вкуса, подходящую сервировочную посуду. Может кто-нибудь сверху также посмотрит и разрежет нас, чтобы кровь кипела по венам и сердце вздымалось в умирающем душой теле. Также разложит нас по тарелкам и попробуют кусочек, хитро подмигнув сомнениям в ее душе. Боль также взойдет к голове, спускаясь постепенно через грудную клетку к сердцу.

- Ты лучше скажи, как тебе в голову пришло на семейном ужине г-дина-царька зачитать ему список на 20 минут, кто по твоему мнению берет у него взятки? А детей-то, детей министерств туда впихнули!
- И руку в конце пожали, ей-богу, красную как этот перец! В детство поди впадаешь? Иль друга себе нашел?
- Тост! За связи, которым мы жмем руки!

Время положить чеснок и баклажаны на малый огонь на плите. Что мы знаем об этом огне, ураган сметал всю посуду вокруг него, а он так и продолжал гореть, выглядывая из маленькой комфорки. Смести бы эти занавески, открыть, внести тепло с утренним светом, обжигая пламенем комнату, заслоняя все вокруг! Отклоняя голову, мы целуем людей в мертвых цветах, обжигаясь от их внутренней боли.

Достаем грязные кастрюли и продолжаем нарезку.
Красный лук полудольками, огурцы полукругом, методично нарезав, сметаем их в кастрюли.

- Приблизьте человечка, посмотрите потомку в лицо, что вы видете? С какого момента в нем зародится "Я"? С какого момента потомок скажет: Я хочу любить!? С какого момента он скажет: Пусть никто не уйдет обиженным!?

Оранжевые томаты, точно ли мы первые разрезаем их пополам и вырезаем частичку, за которую томат прижимался к своей ветке и питал силы?

Смести бы это помутнение с помощью притворства, приоткрыть себя и, отклонив ветки, странным образом переплестись, отцепиться и заглушить боль, когда чувства пройдут.

Есть местечки, где тебе никогда не включат хорошую музыку. Не потому, что она им не нравится. Не потому, что под нее сложно танцевать. И не потому, что она приглушает звонкие счастливые голоса. Нет, потому что они не смогут ее вытерпеть. Местечки конечно..

Разрезав на мелкие дольки, режем поперек, уничтожая красоту и сочность. Мы будем упорно продолжать следить за вкусом, ищя смысл, чья нарезанная сердцевина легко отвалится от шкуры и чей сок стечет по деревянной стойке. Поток собственных мыслей смешается в кастрюле.

В таких местечках у людей нет стержня, сделают равнодушный вид, замкнувшись каждый в своем собственном мирке со своими проблемами и болью. Я вижу тут толстую подругу, которую пригласили для подстраховки под наркотой. Ты приняла больше веществ чем подруга, теперь ты бы и сама ушла от нее под утро.

Баклажаны опять взорвутся у плиты, чеснок, обильно политый маслом, поскрипит и щелкнет. Не уследил, но ничего, есть же запас, первая, вторая, третья, четвертая сотня, тысяча человеческих судеб? Или сколько? Две?

В кабинку ломятся, разнося фанеру у петель в клочья, ты опять заблюешь туалет, я пытаюсь держать тебя, но у меня не хватает сил.

- Города в Африке, знаете ли, сами себя не построят! Поднимайте жирные задницы и слушайте тост: За наши толстые идеи и за сумевших ухватиться за мир людей! Против нас же самих, дело-то правое!

Проткнув каждый баклажан вилкой, узнаешь без меня, что они еще не готовы. Было бы смешно если бы они не созрели в момент, когда их прожаривали в аду! Когда под стопку водки прилетает осколок, а под куском хлеба лежит старый товарищ. Когда не знаешь где правда, где ложь, где приказ, а где прихоть. Сомнения тогда крадутся под кожей, раздирая порезы и задевая больную душу. Когда лежите на траве, вскинув искореженные рты, и тогда соверешенно безразличен собственный конец.