Как стать многодетной за один день

Пролог

Я перебирала гнилую картошку и увядшую морковку, с ужасом понимая, что понятия не имею, чем накормить сегодня детей.

Хоть волком вой, хоть за голову хватайся.

Торопливо собралась. Два раза провела расческой по белым волосам, а потом махнула рукой, натянула джинсы (на мгновение засмотревшись на толстый рубец от шрама на животе), растянутую футболку, куртку, на голову накинула прохудившийся платок. Незачем прихорашиваться. Может, хоть у соседки крупы попросить.

— Мамочка, ты куда? — прибежала старшая, Аня, сжимая в руках одноухого зайца и нитки.

— Ох, опять младшие оторвали? — постаралась сменить тему.

Аня мотнула головой и тихо, словно зная, что ее будут ругать:

— Там Федька и Надя кушать просят...

— Сейчас, детка, я до тети Иры схожу и покормлю вас, подожди немного, поиграй пока с ребятами.

Вышла на улицу, а у самой руки трясутся от отчаяния.

И ведь даже понятия не имею, как до такого докатилась. Пришла в себя пару дней назад, вокруг пятеро детей, и все как один кричат: «Мама!..».

Сначала думала, что кошмар приснился, но кошмар и не думал заканчиваться.

И вот теперь я, в полуразвалившемся доме с покосившимся забором, в забытой всеми деревне пытаюсь хоть как-то выжить.

На самом деле не сказать, чтобы вокруг была совсем глушь. В сорока километрах отсюда располагался крупный город, Старославль, областной центр. Многие каждый день ездили туда и обратно с работы и на работу. Но во всем вокруг чувствовалось запустение, неухоженность и безнадега. А может, это просто я проецировала то, что было у меня на душе.

Придя в себя, я не помнила ни как меня зовут, ни кем я была до этого. Одно чувствовала — дети мои. При взгляде на них «ёкало» сердце, хотелось сгрести всех в охапку и защитить от всего на свете. Особенно от их отца. Мрачного мужчины с жутким взглядом и словно приклеенной к лицу кривой ухмылкой, некрасивой щетиной и хромой походкой.

Как я только замуж-то за такого вышла? Зачем?

Хорошо хоть он пока не приставал после моего «пробуждения», уходил с утра и приходил поздно вечером.

Дошла до дома соседки. Постучала — тишина. Снова постучала.

— Ирина Ивановна, вы там?! — крикнула я. — Это Света.

Мне показалось, что слышу разговоры. Приложила ухо к тонкой двери, прислушалась:

— Ты молчи, не открывай. Потопчется и сама уйдет. Вот блаженная, думает, кто-то ее дармоедов кормить зазря будет. Да пусть бы совсем с голоду подохли. Расплодилась как кошка, а теперь побирается…

Я отшатнулась. Сердце в груди стучало так громко, что, показалось, сейчас выскочит.

Вот тебе и соседи. А вчера заходила узнать мое самочувствие (малыши разнесли по округе, что мама ничего не помнит). Говорила: «Приходи, деточка, всегда помогу!».

Глаза наполнились слезами, я порывисто их смахнула. Слезами детей не накормишь. Но что же делать?

Посмотрела в сторону леса, чья кромка виднелась из-за соседних домов. Деревня аккурат возле него стояла. Дети говорили, что до того, как память потерять, я на три дня потерялась в лесу. А их отец даже тревогу не поднял. Потом вдруг сама пришла, легла спать да и проспала почти столько же. Очнулась уже без памяти.

Зачем я могла пойти в лес в апреле, когда ни грибов, ни ягод еще нет — понятия не имела.

— Гляди на нее, ну и дурында. Нечисть в дом стучится, кто ж откроет.

Я медленно повернулась на странный писклявый голос.

Позади меня на поваленном бревне сидел кролик, тощий и облезлый. Наверное, мех был белым, но из-за грязи сложно сказать наверняка. Но ведь не он же разговаривал?

«Кажется, Светка, от горя ты совсем спятила…»

— Кто нечисть? — сглотнула я, по спине табуном ходили мурашки.

— Да ты нечисть, ты, — облизнулся кролик… и подмигнул.