Какая ещё ведьма?!

Глава 20. Как мы делали науку, даже две. Некромантию пополам с психологией

Предупреждаю!!! В этой главе Нэрой говорит нехорошее слово. Громко!!!
Я, правда, вставила туда звездочку вместо буковки, но вы точно угадаете, что за слово. Особо чувствительные - зажмурьтесь. 

ОЙ!!! И еще одно. Не громко.

Кабинет представлял собой, по сути, отгороженный тупик коридора. Ну, как тупик… метров двадцать и со стеклянной внешней стеной. Без открывающихся рам и без жуткого свинарника, который я застала при своем первом появлении в гостиной. Ну, куда делся свинарник, было очевидно – Артем Первецкий и один из домовых, обретших плотность и способность взаимодействовать с живой реальностью, споро раскладывать по папкам и полкам последние бумажки. Даже кой-какая лабораторная посуда сверкала свежевымытыми пузатенькими стенками.

- Первецкий! – рявкнул Нэрой, вошедший следом за мной. – Ты-то зачем тут полы вылизывал? Сказано – готовься по инструкции.

- Все готово, Нэрой Римарович, - обиженно отозвался тот, - я даже центральный инкарнер зарядил. На все у меня силы не хватает.

- Вот как? А откуда знаешь, что начинать надо с центрального? – прищурился Нэрой. – В инструкции этого не было. Я тебе еще за инициативу наказание с отработкой вкачу.

- Я ваши статьи читаю, - совсем надулся Артем, и тут же стало ясно, что он совсем молоденький, вот лет двадцать, не больше. И еще стало ясно, что менять специализацию он вовсе не хотел. Жаль, если придется. Иногда пресловутый «талант» или там… как это? «личная магическая сила», вот… в общем, иногда они – не главное. Главное вот это самое – подготовить аппаратуру и кабинет, выходя за рамки инструкции, постараться сделать по максимуму. И надеяться на лучшее. Думаю, озвучь я эти соображения, Нэрой бы со мной согласился. Не зря же он вызвал к себе именно Артема. Уж поди-ка был выбор и из более сильных некромантов-начинашек.

- Ну, хорошо, хорошо, хвалю, Первецкий, - смягчился некромант. – Готовься принести клятву, принять некроблок. Сам понимаешь, не могу допустить, чтобы ты сдуру или спьяну сболтнул о происходящем.

- Я не дурак и не пью, профессор, - спокойно ответил тот, - но клятву принесу, если надо. И блок приму. Я же знал, куда поступаю.

Хороший мальчик. Надеюсь, тебе не доведется пожалеть об этом.
Я поискала глазами второго домового. А, вот он где…

По-прежнему сонная, заключенная в подобие (очень точное, но, подозреваю, более прочное) мыльного пузыря, тварюшка висела над одним из трех рабочих столов и мирно спала. Сейчас, когда мордашка домового сохраняла неподвижность и выражение умиротворения, я смогла его рассмотреть.

Так вот, назвать это «мордой» или «мордочкой» язык не поворачивался. Личико, ну, в крайнем случае, мордашка. Совершенно человеческая, не обезьянья, и тем более, не кунья, как мне казалось раньше. С серовато-черной кожей, не то младенческая, не то люто старческая, сморщенная, как бы недоработанная, но – определенно человеческая. Кто же они, эти маленькие дУхи? По какому невероятному витку пошла эволюция нашего (нашего?!) вида, создав вот это вот? А откуда в них родилась такая жажда выполнять такую социальную деятельность как домашняя работа?

Ты можешь сколько угодно считать, что мир открыт, изучен, познан и скучен. Однажды он все равно тебя удивит. Я не считала мир познанным и скучным, поэтому удивляться была готова и даже счастлива.

- Достань слепок ауры из серого шкафа, - скомандовал Нэрой Артему и обратился ко мне: - Оля, я попросил бы тебя сесть и не мешать, но мне нужна твоя помошь. Подойди сюда, пожалуйста. Заодно выучишь простенький фокус, заодно проверим, сработает ли магия развоплощенца на предмете во плоти.

Что? Эх, пока я созерцала спящего домового, Нэрой успел привести Артема к смертельной присяге. А я-то хотела и на это посмотреть. Ладно, это, в конце концов, не так важно как процесс воплощения. Да, наверное, именно так это называется. Я же раз-воплощенка. А Нэрой только что говорил о предмете «во плоти». Значит, процесс приведения, так сказать, во плоть логично называть «воплощением». До сих пор мы говорили о «возвращении к жизни», но то был лирически-бытовой треп. А здесь и сейчас – огогошеньки! – наука делается.

Артем тем временем завис перед шкафом.

- Я не знаю, который слепок принадлежит именно этому домовому, - невесело сознался он, указывая на сонного пленника мыльного пузыря.

- Да-а? – протянул Нэрой. – Ты на каком курсе, Первецкий?
- Н-на вт-втором, Н-нэрой Рим-марович, - на Первецкого напало легкое заикание.

У «Н-нэроя Рим-маровича» слегка вытянулось и одновременно скривилось лицо. Чего это он, не в курсе, с кем работает?

- А где я тебя откопал, напомни-ка, друг дорогой.
- Н-на семинаре… - голос Артема стих еще на слоге «на».

- На каком? Отставить блеять, отвечать нормально!
- Есть отвечать норма… то есть, извините, Нэрой Римарович! На семинаре «Орудия отсечения как оружие и инструмент».

- Это же для четвертого курса, - нахмурился Нэрой. – Ты зачем туда приперся, не пройдя «Основы спектрологии ауры»? Не говоря уже о «Преломлениях вита-излучения для живого и мертвого»? Ты думаешь, что программу дураки писали, и можно по ней бродить как под веществом по клубам? Что молчишь? А ну, отвечай!

- Я… я надеялся знаниями скомпенсировать недостаток личной магической силы, - понурил голову Первецкий. – Боюсь, что иначе мне придется перевестись из Академии.

Брови Нэроя снова полезли под челку. Индикатор офонарения у профессора вот такой.

- Первецкий, - выдохнул он, - ты идиот?