Какими нас запомнят

Какими нас запомнят

      — … и поэтому я убью тебя. Не знаю, когда и как, один ли я буду, а быть может с такими же несчастными, которых ты лишил всего — плевать! Клянусь, тварь, я убью тебя!

      — Что, прямо так и сказал? — вопросительно вскинул бровь Гейл.

      — Да не сидеть мне здесь, если душой кривлю! — ответствовал рассказчик, делая щедрый глоток из кружки.

      — У тебя её нет, Эридор. — вздохнул старик, пуская дымное колечко. — Как и желудка, и кишок, и всего прочего, для питья необходимого.

      — То есть тот факт, что я умудряюсь говорить без нижней челюсти, тебя не смущает? — хохотнул маг и влил в глотку остатки эля. — Знаешь, мне кажется, что даже стань я призраком, то все равно придумал бы способ надраться.

      — Призраков не существует, старина, уж поверь мне, — покачал головой Гейл и отложил трубку. — Так чем та история закончилась, с парнишкой и обещанием расправы?

      — Да помер он, чего случилось, — буркнул, вставая, Эридор. — Я тогда даже расстроился, больно уж он серьезный был и… не знаю, Гейл, как обозвать балбеса. Будто герой нашей с тобой молодости. Хе-хе.

      — Хех, обозвал так обозвал, — усмехнулся старик и тоже встал.

      Ночь подходила к концу и небо на горизонте уже приобрело голубоватый оттенок. Ночная птица переставала петь и рыскать в поисках добычи, а некоторые дневные обитатели кладбища начали просыпаться. Ошибочно думать, что в таких местах совсем нет жизни, просто она здесь другая, особая.

      Среди тысяч надгробий, памятников и гробниц молча шли двое. Один — старик в бурой хламиде смотрителя — вел под левую руку фигуру, которую лишь во тьме можно было принять за человека. Облаченный в алый погребальный саван, сильно припадая на левую ногу и довольно громко скрипя костями, второй был некогда знаменитым темным магом, сотворившим бессчетное зло и обретший упокоение в пламени дракона. Эридор Всепожирающий Огонь. А ныне — груда живых костей, не утратившая, впрочем, достоинства.

      У Эридора не было склепа, как и погребения. Тело ненавидимого чародея прибили за ногу к воротам обломком его же меча, на растерзание воронью. Позже его закидывали камнями, несколько раз пытались поджечь, а однажды труп использовали как мишень в споре двух лучников. А после останки решили провезти по всем крупным поселениям, дабы развлечь народ. В одном из таких поселений тело пропало и не было найдено, да никто особо и не искал.

      — Знаешь, а я ведь тебя так и не поблагодарил за это местечко, — кивнул Эридор на одиноко стоящее у холма дерево. — Право, Гейл — места лучше для упокоения не сыскать.

      — С каких это пор ты стал столь благодарным? — хмыкнул старик и усадил мертвеца на выступающий корень дерева.

      Вместо ответа Эридор лишь неопределенно пожал плечами. Усевшийся рядом Гейл выудил из кармана трубку.

      — Гейл, вот как ты думаешь…

      — Тебя еще и мое мнение интересовать вдруг стало? — хохотнул старик. — Вот что смерть с человеком делает!

      — Да заткнись ты, — буркнул Эридор и щелкнул пальцами, из-за чего трубка Гейла сразу погасла.

      — Ах ты старая груда…

      — Гейл, а какими нас запомнят? — спросил мертвый маг, глядя на уже порозовевший горизонт. — Что люди скажут лет через, эдак, сто? Или, быть может, двести? Будут ли о нас тогда говорить, вспоминать… проклинать?

      — Ну, дружище, тебя уже успели запомнить во всей красе, — Гейл со вздохом вернул трубку в карман. — Кто их, людей, разберет. Быть может через эти сто лет о тебе и знать не будут, а может и вообще — героем прошлого величать станут. Не хохочи, я тебя заново собирать не буду! Эридор! А-аргх!

      Солнце уже вовсю сияло, когда смотритель закончил погребение и отправился домой. Как всегда появившийся из ниоткуда Мыш приземлился на плечо старика, вызвав теплую улыбку и мягкий смешок.

      — Снова ты шляешься где-то, да? Понимаю, понимаю — мертвым пахнет, не любишь. Ну да что поделать, мелкий, что поделать.

      Из глубин балахона Гейл достал полоску вяленого мяса, откусил большую часть, а оставшееся сунул мышонку. Оба с аппетитом стали жевать.

      — Знаешь, — сказал вдруг Гейл, выйдя на широкую дорожку к дому. — А ведь он и впрямь мне интересный вопрос задал. Кем нас запомнят… да уж, Эридор, озадачил старика. Жаль рассвело, не успел ответ придумать. Что, мелкий — тебе тоже интересно? Хех, ну, что поделать. Плевал я, кем меня запомнят люди — скромным кладбищенским сторожем, со странной зверушкой на плече, или же злобным некромантом из северных земель. Плевать. К тому же — зачем мне гадать? Вот доживу и послушаю, бесы всех задери!

      Лихо «хекнув», старик пинком отворил калитку во двор. Нужды в этом не было, ведь та сама готова была открыться перед хозяином, но Гейл решил, что чуточку насилия в доме еще никому не мешало.

      Мыш пискнул и спрыгнул на крыльцо. Повернувшись к хозяину, он вопросительно склонил головку и пискнул снова.

      — Что, мелкий, хочешь историю? — усмехнулся маг и уселся рядом. — Ну, а почему бы и нет, в такой-то погожий денек. Что ж, слушай. Было это лет, эдак, двести с десятиной тому назад…

      Светило солнце, шумело листвой кривое дерево у холма, убаюкивая дух старого мертвого мага. Бича людей, того, которого после, много-много лет спустя, назовут героем.