Кали

Кали

Благодарю Марийку и Марко за вдохновение и помощь.

***

Отец открыл перед Марисой дверь в дом. Золотистый ретривер проскочил мимо них, звеня цепочкой на ошейнике. На Марисе была голубая блузка и короткая юбка, её высветленные волосы сухо щекотали худую длинную шею. На плечах были видны белые бретельки лифчика. Послышались лёгкие шаги её кремовых балеток, когда её худые длинные ноги прошаркали по линолеуму в прихожей. Звякнул ключ в плошку для ключей на тумбочке, его туда осторожно опустил приёмный отец, мистер Саха.

Мариса ещё раз посмотрела на его простодушное лицо огромными глазами с чёрными тонкими стрелками. Также на тумбочке стояла глиняная ваза с тюльпаном. Свет пробивался через белые жалюзи. Пахло затхлым домашним уютом, Марисе этот запах был незнаком. Она собиралась сбежать при удобном случае.

Она опустила куртку, которую до того держала перекинутой через наплечную сумку, на крючок для верхней одежды по другую сторону от двери, чем тумбочка с вазой и ключами. Мистер Саха прошёл в дом, довольно споро. В отдалении слышались звуки когтей ретривера, он носился по дому, должно быть соскучившись.

— Ну что, малышка, — мистер Саха улыбался, отвинчивая крышку от пакета с молоком. Холодильник был открыт, показывая яркую мешанину упаковок и бутылок. Столешница была дубовая, из натурального дерева, она говорила о натуральности и достатке. — Садись за стол. — он отвернулся к сушилке над раковиной, перебирая тарелки, — Ты любишь шоколадные хлопья с молоком?

В центре столешницы стояла огромная статуя голой женщины из чёрного камня, эта подружка была размером с две трети Марисы. Мариса отодвинула стул и села, наблюдая за икрами статуи, закрывающими вид во двор.

— Это Кали, — послышались сверху объяснения отца, в них было тёплое чувство. — Тебе она нравится? Если не нравится, можно убрать.

— Нравится, — сказала Мариса. Мистер Саха поставил перед ней тарелку с хлопьями и плюхнулся на стул напротив. Прямо справа от ягодицы Кали.

— Кстати, ты будешь мыть посуду, — сказал отец. Он закинул ложку хлопьев в рот, совершенно не смущаясь. Потом уставился на Марису.

— Хорошо, — ответила она. Ложка молока оказалась у неё во рту, вкус был сладким и очень холодным.

Молоко будто говорило — в доме, где тебя им угощают, ничего плохого произойти не может. Оно стекло внутрь глотки как нерушимое доказательство новой жизни.

— А потом я… — папаша не прекращал есть, — куплю тебе пару платьев, трусиков, лифчиков, что там ещё тебе нужно. Ты скажешь.

Мариса посмотрела на него.

Ретривер забрался на отдельный стул и смотрел на них по очереди умными собачьими глазами.

Потом мистер Саха засвистел, и отодвинул свой стул, похлопал по коленям. Ретривер словно нехотя стёк со своего места, послышался цокот когтей по горчичного цвета паркету, потом голова собаки очутилась под головой мистера Сахи. Мариса поёрзала, двигаясь немного вправо, чтобы видеть собаку. Та принялась лакать остатки молока из тарелки отца. Тот чесал ретривера за песочную шерсть на загривке, выглядя довольным. Слышались быстрые лакающие звуки.

Мариса поудобнее перехватила ложку, глупо раскрыв глаза. Она зачерпнула ещё хлопьев, положила в рот, начала жевать. Потом оставила ложку в тарелке.

— Дружочек, взять!.. — вдруг запальчиво выкрикнул мистер Саха. Его ореховые глаза вцепились в неё, он указал собаке цель указательным пальцем.

Лабрадор без сомнения вскочил на стол, Мариса теперь видела его выцветшие желтые собачьи когти на лапах. Он пронёсся мимо статуи, Мариса соскочила со стула и понеслась к раковине. Собака запрыгнула ей на спину, и она споткнулась, ударившись ртом о косяк раковины. Выставленные руки прошлись мимо, скользнув к полу.

Лабрадор неистово лаял прямо ей в ухо.

— Хороший мальчик, — к сидящей на полу и закрывающей лицо локтями Марисе подошел мистер Саха, она увидела ноги в длинных шортах цвета хаки. Из места удара на губах текло что-то горячее.

Собака замолчала и завертелась в ногах у хозяина. Мариса трогала рану, не пытаясь подняться.

Послышался тяжелый звук сбоку, а потом рядом с хозяином появились черные худые ноги. Кали была ниже его на два фута, всё ещё абсолютно голая — лысая голова с крупными губами, маленькая грудь с торчащими сосками. Она не отводила взгляда без зрачков и радужек от Марисы, та пялилась точно также. Пёс забил хвостом, ластясь к изваянию богини.

— Ну что, малышка, — обратился к Кали отец, — вот твой готовый завтрак.

Мариса подобрала к себе колени, одна ступня была босой, были видны пальцы правой ноги — белая балетка осталась между каменных ног статуи, та даже не заметила. Кали протянула забившейся блондинке руку. Пальцы были очень тонкие, как детские, ногти очень длинные. Пальцы были такие идеальные — Мариса уверилась, что статуя — не человек.

Было очень тихо. Мариса не собиралась, но подала руку в ответ. Кали почти не тянула её, но Мариса поднялась сама, покачиваясь. Кали поднесла её руку к своему рту. Мариса ожидала услышать хруст своих пальцев в её зубах, это так её напугало, что она не пыталась сопротивляться.

Кали поцеловала её костяшки. Камень был тёплым, но сухим и глянцевым, Мариса почувствовала, будто случайно дотронулась до крана, где течёт горячая вода. Она моргнула. Потом низкая богиня посмотрела на неё, не отрываясь. Зрачков не было, но то, что она смотрит прямо в глаза — было очевидно.

— …помогите… — выдавила Мариса, панически умоляя мистера Саху, но тот смотрел только на Кали.

У Кали была холодная рука. Вторая метнулась между ними и блондинка ощутила её на своей шее. Одна часть ладони впивалась в глотку, вторая в шею, в шею впивался ещё и коготь — это было больно. Мариса пыталась освободиться, обхватив запястье, но не смогла даже сдавить каменную кожу. Кали не отрываясь смотрела на неё. Потом встала на носочки, становясь выше. Потянула жертву к своему лицу.