Калифорнийская Мечта

1.1 Ева

Во рту вяжет сухостью. Той же сухостью, что шуршит под шинами серпантином.
Кажется, будто песочная пыль осела на корне языка, мешает говорить и дышать. Царапает шершаво полость рта. Сознание возвращается медленно и туманно, вместе с первыми аккордами набившей аскомину песни. Вместе со свинцовым головокружением. Вместе с кровью, засохшей на перетянутых грязной тряпкой запястьях.
Грязной тряпкой запястья натершей. Следы крови под ободком ногтевой пластины и память частично возвращается. Припухшие и пересушенные губы лишь недовольно кривятся, пока руки нервно, но безвольно ударяются о спинку заднего сиденья автомобиля. Снова связана.
Ни единого слова, лишь пронзительный взгляд сверлит невозмутимую спину — впереди. Спину того, что, словно заезженную пластинку, вот уже несколько суток крутит одну и ту же песню на повторе. Подтягиваясь, безвольно и бессознательно скрученный эмбрион возвращает себе собственные позиции, принимая сидячее — вертикальное положение. За окном побережье океана. И, несмотря на то, что солнце — в зените, включенное на полную мощность, по побежежью Тихого Океана стелится молочная дымка тумана. Волны бьются о берег, разбиваются о камни, слизывают с пирса песчинки.
Тонкие веки опускаются. Тонкое тело изнывает от жары и спертости раскаленного воздуха. Мала вероятность услышать на свои вопросы — вразумительные ответы.
Но попробовать можно.
— Когда следующая остановка?