Калика и Лика

1

Поезда всегда действовали на меня удивительно умиротворяюще. Пожалуй, еще ни разу ни одно путешествие на этом усыпляющем и чуть поскрипывающем при поворотах транспорте не становилось поводом для расстройства или разочарования. За окном стремительно проносились деревья и деревни, а в купе почти столь же быстро сменялись попутчики. Удобно, в общем-то, ведь без пустых разговоров с незнакомцами освобождается много времени на чтение.

Под мерное постукивание колес я плавно перелистнула очередную похрустывающую от старости страницу. «Народные русские сказки А. Н. Афанасьева», изданная за десять лет до моего рождения, а ведь даже с той поры уже два десятка годков минуло. Моя любимая книга с самого детства. Временами пугающая, местами непонятная, но все так же невероятно захватывающая. А как много новых слов я выучила благодаря ей! От некоторых так до сих пор не отделалась, и они то и дело проскальзывали в речи, забавляя друзей и смущая новых знакомых.

Сказки для детей, понимаю, но, с другой стороны, именно эта книга всегда не давала мне уснуть. А в сегодняшнем моем путешествии это было крайне важно, ведь на моей станции поезд остановится всего на пару минут.

- Игнатьева Милолика? – громкий голос проводницы вывел меня из задумчивости, заставив вздрогнуть от звучания моего полного имени. Вот его я никогда не любила, а потому всех просила называть меня Ликой.

Повернувшись, я встретилась взглядом с этой уставшей хмурой женщиной и кивнула.

– Ваша станция через пятнадцать минут, собирайтесь.

На полках рядом завозились люди, и она, негромко цыкнув, ушла к себе в купе. Я же, подтянув поближе рюкзак с вещами, постаралась как можно тише расстегнуть его молнию. Часы на смартфоне показывали почти два часа ночи, и в такое время мне становилось особенно совестно шуметь. Пусть спят, я же уберу свою книгу и потихоньку уберусь сама.

Единственное, наверное, что доставляло мне неудобство во время поездок на поездах – это приезд на нужную станцию по ночам. Людей нет, автобусы не ходят, а в пронзительной тишине пугают даже собственные шаги. К тому же в этот раз мне предстояло выйти в незнакомом месте.

Когда на прошлой неделе бабушка попросила съездить проведать тетю Наташу на этих выходных, я не смогла ей отказать. Во-первых, мы давно не виделись с ней, а во-вторых, тетя вот-вот должна была лечь в больницу на довольно-таки сложную операцию. Мне не хотелось оставлять каких-то недосказанностей на… на всякий случай.

Я выдохнула, стараясь успокоиться, и отошла к окну около крана с кипятком. Из отражения на меня, чуть улыбаясь, смотрела стройная загорелая девушка с чуть растрепанной русой косой, переброшенной через плечо. Мило-лика… Нескромно так говорить, но многие черты внешности оправдывали мое имя: неразличимые в полумраке сонного вагона светло-карие глаза, изящные пухлые губы, милые ямочки на щечках. Но вот сами щеки – пухлые, округлые, несгибаемо выдерживавшие любые диеты – становились частым поводом для недовольства собой. Впрочем, это сейчас было неважно.

Так, с тетей Наташей все будет хорошо. Врачи в больнице опытные, ей помогут. Наша с ней встреча – просто еще один способ ее подбодрить.

Сейчас тетя с мужем и детьми жили в небольшом городке под Владимиром, куда переехали несколько лет назад. Бабушка и мы с родителями часто с ними созванивались, но потом я уехала на учебу и, погрузившись в дела, начала только поздравлять с праздниками. Обычное дело, верно? Правда, сейчас мне так не казалось. Всегда можно сделать больше. Что ж, вот я и делаю.

Вагон слегка тряхнуло, я почувствовала толчок и поняла: поезд замедлял ход. Отлично, приехала, даже опередив расписание.

Спустя несколько минут заскрипели тормоза, меня несколько раз бросило в разные стороны, и поезд наконец остановился. Проводница открыла двери, вытащила ступеньки и отошла, пропуская меня к выходу, через который уже спешил забраться внутрь прохладный ночной воздух. Зябко передернув плечами, я попрощалась и, не дожидаясь взаимной вежливости от человека, вставшего из-за меня с кровати посреди ночи, начала спускаться. Ох, не слишком ли холодно для начала сентября?

Станция в полной мере оправдала мои худшие опасения. Довольно короткое бетонное возвышение рядом с путями даже станцией было трудно назвать. Здесь было пусто, темно – ни одного фонаря поблизости – и слегка зловеще. Шумел простиравшийся вокруг лес, шипел и фыркал поезд, перекликались ночные птицы, зудело еще вполне бодрое комарье.

И ни одного человека. Даже проводница уже «задраила люки» и ушла к себе досыпать.

Я еще раз огляделась, на этот раз слегка настороженно. По картам мне казалось, что железная дорога внутри нужного мне города, а значит вокруг должны быть дома, машины… ну хоть что-то. Может, они чуть дальше? Ради безопасности или там тишины, чтобы не приходилось день за днем слушать грохот проносящихся мимо составов?

Уточнить было не у кого. Испустив протяжный стон и со скрежетом содрогнувшись, поезд поехал дальше. Снова мерно застучали колеса. Мимо меня медленно проплывали безмятежно сиявшие слабым светом окна тамбуров и купе, уносились прочь еще недавно окружавшие меня пассажиры. Ох, а с ними было намного спокойнее.

Когда стих последний стук колес вдали, на меня резко навалилась чужеродная тишина. Конечно, лес и птицы здесь все еще были, но вот исчезновение относившихся к людям звуков отозвалось внутри болезненным напряжением. Я всегда была городским ребенком, а потому остаться один на один с природой оказалось для меня крайне неприятно. Пора вернуться в цивилизацию.

А еще привнести в свою жизнь немного света. Ведь то немногое, что подсвечивало мне путь, уже укатило вместе с поездом.