Камень королей. Часть 3

Глава 16. Ресурс

Невеньен медленно перелистывала желтые страницы Книги Небес, стоявшей на деревянной подставке. Пергамент был настолько тяжелым, что ветер, бьющий в окно комнаты на вершине башни, был не в силах их поднять и вместо этого разбрасывал волосы королевы с вплетенными в них алыми лентами. Шен шуршала позади полотенцем, вытирая пролившуюся из чайника воду, и тихо напевала себе под нос сехенскую народную песенку.

Начинался последний и самый лютый месяц зимы, но погода два минувших дня стояла необычно солнечная. На окно прыгнул надутый снегирь, задорно чирикнул, вызвав у Невеньен улыбку, и улетел стремительной тенью на поиски корма. Шен затихла, подвешивая чайник над огнем в камине, и замурлыкала вновь. Отвлекшись ненадолго от книги, Невеньен стала рассматривать в окне восточную часть Эстала. Не всем посетителям королевы нравилось, что она выбрала кабинет на самой вершине башни. Сюда было долго и сложно подниматься, но открывающийся вид стоил всех усилий.

Заснеженная столица в лучах солнца блестела, словно усыпанный алмазами Энэвьелад, где каждый день отдыхают от нелегких трудов Каэдьир Сын Света и его жена Альенна. Эстал выглядел спокойным и радостным. Его присыпанная снегом веселая красная черепица ярко выделялась на фоне серых и коричневых стен домов, а на улицах, мешая прохожим, играли в снежки дети. В морозные дни пекари пользовались особым спросом на горячие, источающие пар пирожки, и Невеньен почти чувствовала запах прихваченной морозом рыбы, которую рыбаки выловили в прорубях и продавали на берегу Вельтейи.

Эта идиллическая картинка была категорически не похожа на королевство, которое досталось Невеньен после коронации. Тут, например, не было северян, которые наводняли Эстал, убегая от када-ра, и ломали четко установленную жизнь города, и без того держащуюся после смуты на честном слове. Притекали сюда и сехены, для которых Невеньен обещала открыть школу. Столица, потрепанная долгими междоусобицами, не могла обеспечить хорошую жизнь большому количеству приезжих. Гордые северяне все жестче и жестче огрызались на сехенов, которые требовали за свой труд меньше денег и были готовы набиваться в одну жилую комнату по десять человек. На всех работы не хватало, и на наполнявшихся нищими улицах понемногу зрело недовольство, которого опасался еще Гередьес.

Сильнее всего волновались бедные, «деревянные» кварталы, но не только они. Подозрительные шепотки гуляли и в каменных домах, выстроенных вокруг замка богатыми эстальцами. Бухтели купцы, терпящие убытки из-за нарушившейся торговли с Севером, а знать с удовольствием перемалывала кости девице, у которой прав на трон было ровно столько же, сколько и у них – нисколько. И одинаково громко аристократы вместе с простолюдинами жаловались на неизбежно увеличившиеся налоги – Невеньен нужно было на что-то поднимать разоренное королевство и кормить собираемое войско магов.

Иногда она гадала: если бы все претенденты на кинамский трон знали, сколько с ним связано проблем, они рвались бы на него по-прежнему? Скажи ей кто-нибудь год назад, что она переживет после свадьбы с Акельеном, то она изо всех сил постаралась бы предстать перед лордом Тьером невообразимой дурочкой. Глядишь, советник, а тогда еще гость Острых Пик, выбрал бы для королевского бастарда другую невесту.

Она перевела взгляд на знаменитую корону из майгин-таров, которая лежала рядом на бархатной подушке. Серебряный обруч скреплял четырнадцать – по семь с каждой стороны – ограненных кристаллов небесного цвета. Их размер симметрично удлинялся от затылка ко лбу, заставляя носящего корону человека казаться выше, чем он есть. По некоторым камням шла сеть трещин – их склеивали после того, как Эрьес Отступник решил уничтожить символ государевой власти, разбив его об пол в Королевском зале. Один из двух самых длинных майгин-таров был полностью заменен на новый еще первым из недолгих правителей времени десятилетней смуты. Там должен был находиться камень королей, который, по официальным сведениям, до сих пор считался ненайденным.

Символ власти оказался Невеньен великоват, и теперь по утрам к королеве приходила специальная служанка сооружать громоздкие прически. Увы, уменьшить ширину обруча было нельзя – как и вес четырнадцати майгин-таров. После первого дня в роли кинамской королевы у Невеньен так разболелась шея, что каждый поворот головы сопровождался невольным стоном. Никакое приспособление спасти от этого не могло, и Невеньен снимала корону каждый раз, когда оставалась в одиночестве или наедине с самыми близкими людьми. Постепенно у нее зарождалось подозрение, что корону сделали неподъемной нарочно – чтобы правитель никогда не забывал о грузе ответственности, который на себе несет.

Вздохнув, Невеньен перевернула очередную страницу Книги Небес.

Яркие солнечные лучи отразились от золотой краски на иллюстрации и на мгновение вспыхнули в глазах пламенными звездами. Моргнув, Невеньен увидела на рисунке юношу, который в другом таком же фолианте, оставшемся в Серебряных Прудах, был похож на Акельена. В этом варианте Книги кудри у юноши были светлыми, а черты лица выдавали в нем коренного северянина, но название над изображением все так же сообщало: «Внутренняя сила».

Корону и армию Невеньен получила – вместе с Эсталом и всей Кинамой, однако мистическая внутренняя сила, которая должна отличать лидера и притягивать к нему людей, так и осталась для нее недостижимой. Она все еще побаивалась лордов, которые толпились к ней на прием, и все еще не знала, что ответить на их бесконечные и подчас безумные просьбы. Мысль о том, чтобы взять все в свои руки, а не оставить на совести Тьера, до сих пор приводила ее в легкий ужас, несмотря на то что сейчас Невеньен разбиралась в управлении куда лучше, чем даже три месяца назад. Она стала тверже, но настоящей силы в ней еще не было. Более того, иногда Невеньен казалось, что она куда уязвимее, чем раньше.