Камень нищего

Пролог

– Ну и погодка! Чего тащиться на ночь глядя? – стражник подстегнул лошадей, ненадолго сбив снег с распушившихся грив, и потянулся к фляге.

– Не увлекайся, – остановил его второй, сидящий рядом на козлах. – Дорога длинная, а нам велено поторопиться. Соседу невтерпёж видеть у себя пленника. Рыцарский гнев покруче пурги! Особливо теперь…

– А если опоздаем, что этот ему уж не понадобится? Или вовсе застрянем?!. Полюбуйся на небо! Валит, как из лопнувшего мешка…

– Не каркай! Доедем с Божьей помощью. Зато потом без суеты на месте расслабимся.

– Когда оно будет? И четверть пути не проехали, а уже, кажется, вечность прошла. Эй, прекрати там скулить! – обернулся первый к клетке.

Только их укутанные спины прикрывали её от встречного ветра с секущим снегом. В тюремном фургоне перевозили двоих заключённых – два комка тряпья. Один, побольше, прячась от непогоды, придвинулся вперёд. Другой, маленький, забился в дальний угол, потерявшись в метельном мраке.

– Оставь девчонку. Это не она, где-то в лесу воют.

– Понятно… Учуяли, твари! Поскорей бы добраться. А её за что?

– Попалась на краже, но судья сжалился. Прописал за бродяжничество и с глаз долой.

– Повезло! Чем в калеку обратить, сущий пустяк – пометили да вразумили немного. Сколько ей всыпали?

– Вроде, около дюжины.

– Не такая и сопля, чтобы сидеть на шее честных людей. Пора, разменяв второй десяток, научиться уважать закон и не зариться на чужое. Маловато. Я б добавил. А то развелось дармоедов! Легко отделалась.

– Скоро, похоже, ещё и отмучается. Нынче ей на воле долго не протянуть.

– Это точно, – швырнул возница через плечо плохо обглоданную ножку – остыла, и аппетит портить не хотелось. В замке наверняка ждёт угощение получше, когда встретят с желанным грузом.

От такой меткости кость с взлохмаченными остатками недоеденного мяса приземлилась на краю решётчатой крыши, как бы собираясь дальше проскочить внутрь. Но на первой же колдобине, передумав, скатилась вбок и, будто проглоченная, исчезла, провожаемая парой голодных глаз.

– Раньше с ними проще было, – посетовал товарищ закусившего конвоира. – Продали б какому-нибудь заезжему купцу – и казне хоть небольшой, но прибыток, и она пристроена. А теперь, после войны, торговля с полуденными землями разладилась.

– И правильно! Нечего им плодить солдат для вражьих армий. Как говорится, где народился – там и сгодился. А нет – так нигде не нужен. Интересно – сперва замёрзнет, и после ею отужинают, или не станут дожидаться?

– А мне совсем не интересно, – угрюмо бросил напарник.

– По любому, тут есть кому ей позавидовать, – хмыкнули, кивнув назад. – Верно говорю? Ваша мерзость!

Но злая шутка осталась без ответа.

Оба охранника замолчали, может, задремали – лошади сами отыщут много раз езженную дорогу даже в такую непогоду. Облепленные снегом, они походили на диковинных существ в не менее диковинном мире. Сквозь разрывы в морозной круговерти виднелись призраками проплывающие мимо бледные силуэты деревьев и камней, словно выточенных из дымчатого стекла, а в просветах меж стволов угадывалась наполненная жутью тьма, казавшаяся бесконечной.

– Больно? – донёсся сиплый шёпот. Груда лохмотьев в переднем углу ожила и зашевелилась.

– Холодно… – ответила девочка, тщетно пытаясь спрятать пальцы ног под драным подолом. Сосед по клетке пугал её едва ли не больше, чем собственное будущее. Она не обрадовалась, что он заговорил, да ещё придвинулся.

– Что же ты стянула? Разве тебя не учили, что красть нехорошо? – от него исходил какой-то странный запах, не тяжёлый дух немытого тела, а болезненный, точно неживой. С примесью тлена, как у покойника.

– Не крала я. Просто яблоко выпало из корзины, вот и подняла.

– Чтоб отдать? Или чтобы съесть? Второе – уже кража. И неважно, сколько ты присвоила. За меньшее зачастую следует большая расплата.

– Я несколько дней не ела, а оно подкатилось прямо под ноги. Даже не успела надкусить…

– Значит, таки намеревалась украсть. Думала – будет просто? Не стоит браться за требующее сноровки дело нерасторопным неумёхам.

– Ничего я не думала. Рука сама потянулась…

– И как же ты дошла до такой жизни?

Жизнь, если её можно так назвать, под скрип копыт и повизгивание колёс неумолимо близилась к концу. Скоро закроется последняя страничка повести, слишком короткой и невесёлой, чтоб оставить о себе память – лишь пустоту, обложкой без заглавия. Переехав границу, выбросят добычей завывающей стуже. Или притаившимся в ней…

– Погоди отчаиваться. Никогда не поздно попытаться всё изменить, – прошипело над ухом.

Чего он привязался! Издевается? У самого дела не ахти! Будто готов помочь…

– А вдруг?..

Послышалось? Или подумалось… Как можно отвечать на вопрос, который не произносили вслух? Да ну его! От тряски накатывала сонливость. Лучше покориться судьбе, арестантским фургончиком увлекающей в ночь. Для кого-то вечную.