Камень нищего

Недуг

– Я забираю вещи! – выпалил Фридрих с порога, не поздоровавшись, и зло прибавил. – Желаю хозяину наилучшего самочувствия! – и только тут заметил заплаканные лица, чёрное платье на хозяйке и детях и завешенное полотном зеркало. И сразу всё понял! – Когда?..

– Два часа назад! – захлёбываясь рыданиями, несвязно заговорила вдова. – Сперва порывался идти! Потом просил позвать… Не священника, а того, кто обличён мирской властью. Но пока допрашивали ведьму, к ним не пускали! Сказал, дело очень серьёзно! Куда уж…

– Почему я ничего не знал… – безвольно опустился учитель на стул.

– Вам говорили.

– И верно! А я другим был озабочен!.. Вот и испортил, всё погубил, болван, и здесь, и там… Ну что за день! Врач к нему хоть приходил?

– Не было. Всё сам… А из званых никто не соизволил.

– Известно, что за болезнь?

– Вот, это вам… – протянули ему серебряный поднос с листком и конвертом, кивнув на лежащие там-же перчатки. – Наденьте.

– Зачем?

– Он велел.

Что ж. В последней просьбе умирающему не принято отказывать. Тем паче столь незначительной. Послушно их натянул и принялся читать. Почерк был ещё неразборчивей, чем обычно – писавший торопился и твёрдость руки оставляла желать лучшего:

«Старина Фридрих! На тебя вся надежда! Так и не удалось ни до кого достучаться. А дела прескверные! Куда хуже, чем может показаться! Похоже, мой случай не единичный, или вскоре перестанет таковым быть. Жертва профессионального любопытства!.. Коллеги тоже выказали интерес к неведомой болезни и теперь не отзываются, а это наша старинная знакомая. Но, как понимаешь, менее опасной от этого не становится. Вторая после pestis*, если не равная ей. Давненько не заглядывала, вот санитары и запамятовали, как выглядит. Правда, течение нетипично стремительное. За пару дней извела, проклятая! Характерные симптомы проявились лишь теперь, когда всё со мною, похоже, уже ясно… Умоляю, в который бы час письмо к тебе ни попало, немедля передай его бургомистру. Кстати, оно не запечатано, можешь прочесть. Даже обязательно прочти! Ради всего святого, соблюдая исключительные меры предосторожности! Надеюсь, моя бедная, возможно, уже вдова, напомнила про перчатки. И проследи, чтобы изложенные указания были сразу и неукоснительно исполнены!!! К телу не прикасайтесь. Лучше пусть его сожгут. И вещи старайтесь не трогать. Прощай! Дорогой друг! Да нескоро нам воссоединиться…»

*****

Колокольня молчала. Распорядились больше не отбивать по каждому умершему, иначе звонарю вообще с неё не слезать. И только часы на башне ратуши бесстрастно вели счёт, возвещая о наступлении следующего часа, готового забрать новых. Посреди площади возвышался свежевыстроганный столб. Не поленились установить, хотя некому ухаживать за больными! Пара плотников ещё возилась, доделывая помост. Учитель мысленно пожелал им не успеть закончить работу, но тут же спохватился – они-то в чём виноваты, если разобраться. Что им приказали, то и делают, переговариваясь между собой:

– Давненько не видал, чтоб из тюрьмы отчаливало в разы больше, чем заселялось. Скоро таким манером совсем опустеет.

– Боюсь, с городом оно раньше случится. А ведьма? Может, зря уже стараемся?..

– Размечтался! Чего ей сделается! Там она, подстилка Нечистого, – указали топорищем на верхнее окошко, выглядывающее над парапетом Башни Правосудия сквозь блёклое марево. – Живёхонька! Видать, шибко дорога ему, раз даже предательство простил и силу лиходейскую оставил. А мы у ней как на ладони, чтоб другой прихлопнуть. Чего тепереча таиться? Вот и решила отыграться по полной. Спалили б сразу, как раскололась, не рассусоливая – так нет, праздника захотелось, перед гостями похвастать! Вот тебе и праздник!..

– А по мне, лучше б её не излавливали и не волокли к нам. Колдовала б по-тихому у себя в деревеньке над скотиной, да парней смазливых привораживала, а нас, авось, не тронула…

– Никакого понятия у вас, бывших деревенщин! Одно и знаете: мол, моя халупа с краю. Здесь такое не приветствуется! Судачат, феодалка нарочно колдунью при себе имела: крестьян в страхе и повиновении держать. Поскольку сама уж не управлялась, как до неё лютый предок. А мы их, выходит, освободили от ужаса этого. На то и зовёмся народом вольного города, чтоб и другим волю нести. Кому корчевать злодейское племя в тайных уголках, как не нам?

– Докорчевались… – махнул рукой напарник и усерднее заработал топором.

Заслушаешься! Но ждут шишки поважнее. Здание ратуши походило на изготовившуюся к штурму крепость. Мрак по ту сторону витражей вкупе с отражённым бесцветным небом делал их тусклыми и холодными. Создавалось ощущение, что прямо за ними глухие стены. Не удивился бы, если их и правда возвели в спешном порядке. У каждого входа стояло по часовому, а то и по несколько, не опираясь расслабленно на пики и алебарды, как в прежние беззаботные времена, а хищно выставив их вперёд, будто атакующая армия уже на подходе.

– Куда? – пробубнили металлическим голосом, не поднимая забрало. Думают, это убережёт от невидимой напасти?

– Мне назначено.

– Лицо открой, – заставили стянуть шарф с носа, но свою физиономию из-под железа казать не стали, коротко бросив: – Проходи.

Внутри царило запустение. И было темней обычного. Еле отыскал нужную дверь, хотя уже не первый раз тут бывал. Заперта! Неужели опоздал? Постучал на всякий случай. После продолжительной настороженной тишины за ней послышалась возня. Щёлкнул замок.