Канцлер

Глава 7. Светские развлечения

Вернец, 32 г. э. Леам-беат-Шааса

Камилла ещё не успела как следует оглядеть партер, когда к ней подошла светлокожая голубоглазая девушка, Вивьен Димоди, камеристка фаворитки кесаря.

– Леди Корлайла приглашает вас присоединиться к ней в её ложе, – сообщила она с милой улыбкой.

Леди консул ответила столь же очаровательным согласием и последовала за посланницей женщины, которую называли повелительницей Сивф.

Камилла не любила смотреть балет из ложи. Но в последнее время ей вообще редко удавалось насладиться представлением. Театр оперы и балета по накалу страстей и наполненности политическими интригами не уступал залу заседаний сената, а возможно, и превосходил его.

Кесаря в ложе не наблюдалось. Он вообще был глух к изящным искусствам. Зато здесь оказалась Шарлотта Юлиани, сестра Юлии, столь драматическим образом устроившей свой брак.

– Сенатор Камилла! – радостно протянула к ней руки высокая темноволосая женщина, прекрасно сохранившаяся для своих тридцати восьми лет и имевшая на кесаря неоспоримое влияние. – Мы так рады снова видеть вас в столице! Где вы пропадали столько времени?

Камилла присела в глубоком реверансе.

– Я в Вернеце уже больше недели, миледи. К несчастью, подготовка группы дипломатов к поездке в Илларик отнимает у меня уйму сил. Так сложно в наше время найти квалифицированные кадры…

– И не говорите, – сверкнула тёмными глазами леди Корлайла. – Но, тем не менее, сезон в самом разгаре, а вас давно уже не видно ни на одном балу.

– О, я навещала своего заболевшего коллегу, Канцлера. Бедолага сильно простудился.

– Да, он выглядел бледным и исхудавшим, – внезапно сообщила Шарлотта. – Мы видели его на дне рождения Жанетточки. Не знаю, почему Юлия с Пекардином его пригласили… он подарил малышке очаровательного муарового дракончика.

– В самом деле? – заинтересовалась Вивьен. – Они ведь баснословно дороги, хоть и вырастают не больше собаки.

– Что ж, вероятно, он может себе это позволить. Говорят, он очень богат, – взгляды трёх женщин вопросительно обратились к Камилле.

– Не могу сказать определённо. Я, право же, никогда не интересовалась финансовой состоятельностью Канцлера, – искренне сообщила она.

– Однако же, милочка, вы провели в его доме столько времени… почти неделю. Неужели ваша наблюдательность вас подвела? – по-кошачьи мягким голосом промурлыкала леди Корлайла.

Камилла отметила про себя эту осведомлённость и приготовилась к ответственному исполнению роли.

– Сказать по правде, там был объект, интересовавший меня куда больше бедняжки Канцлера. Нет, он, конечно, очень мил, умён, у нас есть общие интересы… но…

Её щёки покрылись нежным румянцем, а губы слега приоткрылись в мечтательной улыбке.

Корлайла буквально сверлила «милочку» глазами, а Вивьен подошла совсем близко. Но Камилла не волновалась. Врать она умела виртуозно. Главным секретом было живое воображение, тайно рисовавшее перед её внутренним взором сцену, которая должна была вызвать изображаемую в данный момент эмоцию. Сейчас, например, она вспоминала, как Ламберт спал у неё на коленях.

– У него есть аспирант. Салем. Кстати, он назначен деканом в Университет. О, леди Корлайла, как было бы любезно с вашей стороны пригласить его на приём в честь вашего дня рождения…

В воображении Камиллы лакей объявил: «Его Превосходительство Канцлер!», и вошёл Ламберт, с безукоризненной элегантностью отдал общий поклон и поднял на неё лучащиеся мягким светом серые глаза…

– Уверяю вас, он такой талантливый маг! Он стал бы украшением вашего вечера!

Радужный вихрь окружает их, и вот уже вокруг ни души, они в зале одни, звучит музыка, и он протягивает к ней руку…

– Что ж, вы меня заинтриговали, моя дорогая. Вивьен, проследи, чтобы декану Салему прислали приглашение.

Кордолис, 32 г. э. Леам-беат-Шааса

Нет более мощного оружия пропаганды, чем котята и годовалые златокудрые малышки.

Король Кордолиса об этом знал, а кесарь Сивф недвусмысленно почувствовал на себе.

В очередной раз между двумя соседскими державами назревала война. На самом деле не назревала она только в тех случаях, когда непосредственно велась. За сотни лет такого тесного взаимодействия и попеременной оккупации территорий друг друга индустриальные Сивфы и сельскохозяйственный Кордолис обзавелись прочными торговыми и родственными связями. И увы, чем дальше, тем сильнее становилось противостояние в обществе: выгоды военных действий достаются одним, а лишения – другим. Причём, последних, как правило, больше.

Монарх Кордолиса встал перед дилеммой: как продолжать править народом, напрягшимся, будто натянутая струна, затаившимся, словно испуганный заяц? Вместо того чтобы сеять, крестьяне рыли землянки-схроны в лесах. Потому что на этот раз… на этот раз сивфанцы могут пересечь пролив. Слишком свежи ещё воспоминания о звеньях боевых магов и хорошо вооружённой пехоте соседа-императора. Накал. Страх. Недоверие. Эти три слова довольно полно описывали настроение королевства всего год назад. Все знали, что Кордолис не готов к войне. Сивфы к войне не готовы тоже. Особенно на два фронта, с Кордолисом и с Иллариком, с обеими своими житницами. Именно к границе с султанатом Альбастан, последним буфером между Сивфами и империей Канмара стянуты основные войска. Но об этом тут знают немногие.

«Что может победить войны, как не любовь? В данном случае, братская. Увы-увы, но к счастью обоих наших народов мой недалёкий умом коллега так подвержен женскому влиянию… Недаром говорят, что Сивфами управляют из его спальни», – усмехнулся король Кордолиса, выделяя из государственного бюджета вполне приличную сумму на празднование первого дня рождения дочери своего министра финансов. Благодаря этому и замок, и прилегающие владения герцога утопали в цветах и лентах. Прямо под открытым небом накрывались столы с угощением для малоимущих горожан и в особенности детей-сирот. В городе витали флюиды праздника.