Каникулы Анджея по прозвищу "Эльф": Наследники для наследия

Подмога… как бы… .

*Подмога… как бы…*

Назвать пришедшего подмогой язык не поворачивался. Хотя, чем черт не шутит. Ведь Макс далеко не дурак, но только если задачка-проблема ему интересна. А вот если нет, тогда пиши пропало. С места не сдвинешь, и уговорами не уговоришь, а лишь добьёшься мягкой снисходительной улыбки в сопровождении пары-тройки философско-идиотских замечаний. Кстати, с места его не сдвинешь и в прямом смысле тоже, росточку в детинушке сто девяносто сантиметров, весу – за сто давно перевалило, да силушки немеряно. Нет, он не качается. Это у него от природы такое. Спорт же ему не интересен. Никакой. Мы как-то раз, гоняя на физре футбольчик, его в ворота поставили, так он облокотился на штангу и стал смотреть игру. А когда рядом с ним неторопливо прокатился в ворота мяч, то единственное, что этот мальчик сподобился сделать, так это сказать: "Ух ты, гол!".

Поэтому, глядя на него снизу вверх, я находился, пожалуй, даже в еще большей растерянности, чем до его прихода. Тем временем Макс, отодвинув меня вместе с дверью, прошел в прихожую и стал снимать кроссовки. Все-таки если сила есть...

 – Э-э... Макс... Ты в обмороках разбираешься?

Вопрос его явно заинтересовал. Он даже забыл про вторую кроссовку, и, повернувшись, посмотрел мне в глаза своим необыкновенным взглядом.

Взгляд у него действительно необыкновенный: в очках. Конечно, многие носят очки. В нашем классе еще у троих они есть, но ни у кого нет такого взгляда, как у Макса. Во-первых, у него зрение минус пять, а то и минус шесть. То есть линзы очень толстые, отчего глаза за ними кажутся довольно маленькими. Во-вторых, очки на его носу подстать циклопическим размерам этого малыша. Соответственно, все вместе производит на неподготовленного человека просто убийственный эффект. Правда, я человек подготовленный, да и мысли заняты сестрой.

 – Так как, разбираешься или нет?

Макс пожал плечами:

 – Надо дать понюхать нашатырь.

 – А если его нет?

 – Можно пару пощёчин влепить...

Я невольно посмотрел на его руки. Такой ладошкой, пожалуй, прибить можно, а не в чувства привести. К тому же оплеухи, возможно, не самая удачная идея, вдруг у Леты, не дай бог, какие повреждения, а тут мы ее еще дубасить начнем...

 – Пожалуй, это тоже не совсем то, что нужно, - пробормотал я, наблюдая, как одноклассник, присев, стал раздирать гордиев узел на своих шнурках.

 – Слушай, Эльф, – Макс, оторвавшись от развязывания, взглянул мне в лицо, – может, ты все же объяснишь, что к чему, а?

Я пожал плечами:

 – А что тут объяснять... смотри сам... на кухне.

Оставшись на корточках, Макс развернулся и выглянул в коридор.

 – Ух ты! Вот это да! – с каким-то радостным воодушевлением воскликнул он, и, встав, пошел посмотреть поближе, не заморачиваясь сниманием второго кроссовка. Я поплелся следом.

 – А кто это? – неожиданно поинтересовалось это чудо.

 – Как это кто? – опешил я, – ты что, мою сестрицу не знаешь?

 – Это Лета?! – удивленно пробасил он, разглядывая лежащее у его ног тело.

 – Конечно Лета, – почти возмутился я, – а кто еще?

 – Ну, не знаю... – Макс нагнулся, всматриваясь в ее лицо, – может и действительно она. Я ее вблизи, наверное, больше полугода не видел, да и раньше мельком в основном... Да к тому же ты еще ее так лихо отделал!

 – Я?!

 – Ну, не я же, – логично заметил друг, – и это совсем не обморок. Это настоящий нокаут. Так сказать, потеря сознания вследствие удара. Возможно легкое сотрясение мозга.

 – Легкое сотрясение? – повторил я, цепенея от испуга.

 – Может, тяжелое, – добавил он "оптимизма", не прерывая разглядывания пациентки, – Сам понимаешь, я в этой области не спец. А за что ты ее так? Чего не поделили?

 – Да ничего мы не делили! Она сама с табурета грохнулась! И нос себе разбила...

 – ...и шишку тебе на лоб поставила... – заметил Макс, после чего, отвлекшись от разглядывания, повернулся ко мне и подмигнул, – не боись, я полностью на твоей стороне. С табуретки, так с табуретки.

 – Ладно, не важно, – отмахнулся я, – сейчас-то что делать?

 – Сейчас... – он вновь вернулся к созерцанию жертвы табуретки, – двигать ее наверно не стоит. Можно, наверно, водой ее окатить.

 – Сдурел?! – отреагировал я, мгновенно оценив размеры Летиного возмущения.

 – А что? Способ как способ. Заодно кровь с лица смоет...

 – Да она... – начал я и замолчал на полуслове, призадумавшись. В принципе, друг прав, способ, как способ. Надо же ее как-то в чувства привести. И потом, необязательно же ведро воды на нее лить... – мой взгляд прогулялся по могучей спине одноклассника, – ...необязательно мне... Я еще раз прикинул все "за" и "против".

 – Можно, наверное, ей просто лицо для начала умыть, – заметил тем временем Макс.

 – А давай попробуем, – решился я.

Еще один переход через Лету. В шкафчике ожидает стопка мисок... Прикинув размер лапы Максика, беру самую большую. Воды тоже налил не на донышке. Подхватил кухонное полотенце и обратно ...

 – Вот, держи, – сказал я, легким шлепком навешивая полотенце на плечо Макса, – макай его в воду и начинай.

Отвлекшись, наконец, от разглядывания, Макс недоуменно покосился на орудие труда, заглянул в подставленную миску, после чего, посмотрев мне в лицо, поинтересовался: