Каникулы Анджея по прозвищу "Эльф": Наследники для наследия

В гости к другу. .

*В гости к другу.*

Дом Макса находится сравнительно недалеко от нас, кварталов пять-шесть, не больше. Трамвай, идущий по ветке одиннадцатого маршрута, проходил это расстояние всего за пару минут. Вот только дождаться этого самого трамвая лично у меня терпежу никогда не хватало.

Но даже если бы мне по какому-нибудь щучьему велению подавали к подъезду не какой-нибудь трамвай, а лимузин, то я б и то двадцать раз подумал бы, прежде чем отправиться к другу в гости.

А все из-за его деда – старика просто потрясающей наружности. То есть от взгляда на него трясет тебя так, что зуб на зуб не попадает. И глаз отвести от ужаса не можешь. Макс сам по себе тоже впечатление производит нехилое, вот только до деда ему еще расти и расти. Кстати, расти ему надо и в прямом смысле тоже, так как росту в дедуле два с лишним метра. Хотя в отличие от внучка, он страшно худой. Точно высохшая мумия. Я его разок в майке видел, так скелет, что стоит в кабинете биологии, рядом с ним будет казаться жирным толстяком.

Венчает же эти мощи голова ну просто циклопических размеров. Словно кто-то, пытаясь слепить понелепей пугало, взял и насадил на тонкую жердь здоровенное ведро... Даже не ведро, а бочонок, прицепил к нему ковш нижней челюсти, обозначив рот, прилепил громадный горбатый нос, глаза вдавил глубоко в череп, а над ними навесил две большие щетки бровей. А напоследок воткнул длинные седые волосы. В результате получилась такая страхолюдина, что поставь в огороде – у ворон моментом разрыв сердца случится.

Но главное, дедок просто обожает улыбаться! Знает, старый черт, что от его смайлика мороз по коже, вот и лыбится почем зря! Сверкнет прицелом из своих глазниц-бойниц, наводку сделает и одарит улыбочкой. А потом отойдет в сторонку, дождется, пока ты в себя придешь, и снова ка-а-ак прижжет мозги своей лучезарностью. Жуть! И ведь не спрячешься никуда, комната у них хоть и большая, но всего одна! У деда, правда, есть своя спальня, но при мне он туда ни разу не уходил. Да он даже на кухню не отлучается! Сидит в своем креслице у окошка с улыбочкой наготове, да слух мозолит своими кряхтеньями-покашливаниями.

Так что единственный способ нормально пообщаться с Максом – это не заходить к ним в дом вообще.

Я, еще натягивая кроссовки, так решил. Тем более что если как следует шевелить ногами, то друга вполне можно успеть перехватить перед домом. Макс ведь как Красная Шапочка, в смысле – никогда прямой дорогой домой не ходит. Роль цветочков-ягодок, замедляющих его движение, при этом исполняют магазины "Книжный" и "Радиолюбитель". Ни разу не видел, чтоб он прошел мимо них. Точнее, ни разу не видел, чтоб он поленился пройти лишних два квартала, чтоб зайти в них.

У меня же свой короткий путь, который начинается прямо за помойкой. Там между гаражами есть узкий проход. Вонючий, конечно, до ужаса, но для пользы дела можно чуток потерпеть. Главное, ногами шевелить поживее, а это, без ложной скромности, у меня весьма неплохо получается.

Анот всегда говорит, что шустрей меня он никого не знает. Двигаюсь быстрее мысли. Правда, потом со вздохом добавляет: " А надо бы – хотя б одновременно".

Наверное, поэтому идея, прикрыть шишку кепкой, настигла меня уже после прохождения вонючего прохода.

Мысль своей здравостью не только затормозила мой бег, но и заставила серьезно задуматься о возвращении. Однако полного погружения в сомнения не случилось по причине внезапного появления небольшой лохматой псины с зубами наизготовку. Причем вместо всяких там "Тяф-гаф-здрасти" она издала утробное рычание, от которого волосы встали дыбом.

Возможно, кто-то думает, что маленькая собачка не может грозно рычать, однако даже они должны признавать за мелкими псинками умение пользоваться своими зубками. Мне, к примеру, мои штаны жалко. А кусок ноги – так это вообще святое. Поэтому отскок назад был выполнен моментально при первых "Р-р-р" из агрессивной пасти... Правда, меня очень быстро догнало недоумение, как вот ЭТО смогло издать такой рык. Господи, да оно и на собаку не больно-то похоже: эдакая лохматая противненькая помесь крысы с болонкой. Да еще цвет такой грязно-белый с каким-то желтушным оттенком, навивающим ощущения затасканности и болезненной старости.

 Возможно, где-нибудь сыщется какой-нибудь чудик, который будет просто без ума от такой тварюжки, но уж точно это буду не я.

Я, если честно, вообще зверье не люблю. В смысле, не только собак, а вообще живность всякую. Я их уважаю! Не впадаю в бешеный восторг, не брызжу злобной слюной, а уважаю! Как личностей. Как полноценных личностей, со своими делами-задачами-интересами. И зверье, надо сказать, чует это и не лезет ко мне. Так сказать, холодный нейтралитет и взаимопонимание... Во всяком случае, с теми, кто не воспринимает меня как легкую мясную закуску.

Преградившее же дорогу мохнатое недоразумение явно пыталось стать исключением из этого правила. Выяснять с ней отношения не хотелось, но отступать сквозь вонючий проход, признавая свое поражение, не хотелось еще больше. Так что я решил дать псинке шанс "исправиться": пристально глядя ей в глаза, шагнул чуть в сторону, собираясь обойти ее боком.

Не тут-то было! Злобная тварюга мигом припала к земле, сменив свое "Р-р-р" на что-то еще более грозное.

 – Чщерт! – вырвалось у меня, – да чтоб тебе подавиться этим куском асфальта!

 – Х-р! Г-р! Г-р-р-р-р! – ответила зверюга.

 – Да пожалуйста! – в свою очередь заявил я ей, – умный в гору не пойдет, умный гаражи с другой стороны обойдет! Так что покедова, Моська! – и махнув ей рукой, я сделал "от ворот поворот", наивно полагая, что разговор окончен.

Однако у Моськи на уме имелось другое мнение и тварюга, решив перейти от слов к перекусу, бросилась в атаку.