Каникулы с чертёнком

Глава 7

— Девонька, тебе ещё долго? — спросил меня седой дедуля в форме охранника.

Я посмотрела на его бейдж и под эмблемой торгового центра прочитала имя.

— Степан Емельянович, я постараюсь убраться как можно быстрее, но… — Оглядела царивший беспорядок и, сдержав тяжёлый вздох, улыбнулась: — Это не так просто и быстро, как я надеялась. В любом случае, уверяю, к открытию всё будет идеально чисто!

Дедуля покачал головой, посмотрел с сочувствием и предложил:

— Давай помогу чем-нибудь.

— Что вы, — открестилась я, — не хочу, чтобы у вас были проблемы. Вам же нужно следить за камерами. Что, если что-то случится, пока я вас тут отвлекаю? Управляющий и так был очень добр, что позволил мне прибраться самой.

— Добр? — удручающе покачал головой Степан Емельянович. — Не думаю. Вызвал бы уборщиц, у нас их целый штат!

— Виктор Дмитриевич и так был слишком добр, — упрямо заявила я.

Охранник, ворча что-то себе под нос, медленно удалился. А я, вздохнув, снова взялась за тряпку. Конечно, я и сама понимала, что поступила неразумно. Надо было согласиться на помощь родителей других детей, но я отказалась. Довольные праздником люди настояли на том, что сами оплатят чистку одежды. И управляющий очень помог. Виктор Дмитриевич приказал уборщице несколько раз пройтись по залу поломоющей машиной. Даже вызвал чистильщика бассейна и не взял с меня ни рубля за его услуги. Говорил, что моя затея привлекла клиентов, и, возможно, они введут подобные детские праздники.

Но вот стены, которые дети умудрились заляпать, приходилось отмывать вручную. И все эти барельефы, выступы и колонны тоже. И не видно конца и края этой ночи, которую я проведу в качестве современной Золушки, ведь неожиданно свалившийся на голову прекрасный принц тоже попытался мне помочь: заместитель моего босса, прощаясь, сунул в карман визитку. Лишь потом я обнаружила, что не только её. Пришлось ехать к нему домой на такси, чтобы возвратить банковскую карточку.

Почему я так упрямо отказывалась от помощи? Всё из-за этого изверга, отца Маргариты! Яростно вытирая подсохший крем, я злилась на Лаврентьева всё сильнее. Я столько уже вытерпела в его доме, но отношение ко мне Льва Сергеевича не теплело ни на градус. Даже наоборот! Казалось, что на мои старания он смотрит не как на попытки наладить контакт с ребёнком, а как на усилия соблазнить его самого.

— Ну и самомнение у вас, Лев Сергеевич! — заявила я и со всей силы шлёпнула мокрой тряпкой по каменному льву, украшающему бассейн. — Не жмёт корона? Мантия на плечи не давит?

— Не давит.

От неожиданности я едва не свалилась в бассейн. Кто ответил? Здесь же никого нет! Выронив тряпку, резко развернулась и, увидев Лаврентьева, прижала ладонь к груди.

— Напугал. — Посмотрела на него и возмутилась: — Разве можно так подкрадываться к человеку ночью в пустом здании? У меня едва сердце не остановилось.

Вспомнила, что только что говорила, и, смутившись, опустилась на корточки. Пряча пылающее лицо, подняла тряпку и принялась оттирать бортик бассейна. Тут я уже мыла, но босс этого не знает. Спросила глухо:

— Что вы здесь делаете?

— Стою, — ровным голосом ответил Лев.

Я передёрнула плечами.

— А вы могли бы постоять в другом месте?

— Я вам мешаю? — уточнил он.

— Разумеется.

Я поднялась и направилась к ведру с водой. Бросила туда тряпку и схватилась за швабру. Скрутив отжим, встряхнула так, чтобы брызги полетели в сторону босса. Ехидно проговорила:

— Поберегите свой костюмчик от Армани.

— От Булгари, — поправил Лаврентьев.

— Да хоть от Дольче и Габбана. — Поставив швабру, я раздражённо посмотрела на него. — Ни костюму, ни вам тут быть не положено. Как вы умудрились проникнуть в закрытый магазин?

— Как и вы, — усмехнулся мужчина. — Через дверь. Охрана в курсе, не переживайте.

— Я переживаю лишь за ваш костюмчик, — съязвила я. — Не хотелось бы тратить на его химчистку ещё больше.

Лаврентьев промолчал. Он буравил меня странным взглядом, и я, ощущая растущее напряжение, не выдержала:

— Что вам нужно?

Лев неожиданно снял пиджак и, повесив его на выступ в стене, принялся расстёгивать пуговки на манжетах белоснежной рубашки. Я нахмурилась, наблюдая за странным поведением мужчины, а тот закатал рукава до локтей и, шагнув ко мне, забрал швабру.

— Ваш телефон не отвечал, — проговорил он таким будничным тоном, словно мы находились не в закрытом на ночь торговом центре, а беседовали на кухне. — Я волновался.

Я растерянно моргнула: волновался? Но то, что Лев сделал дальше, повергло меня в ещё больший шок. Лаврентьев принялся мыть стену! Я хотела было остановить босса, протянула руку, чтобы отобрать швабру, но одёрнула себя. Ясно же, что мужчина ощущает себя виноватым и не знает, как извиниться. Ведь, с одной стороны, он босс и признать ошибку перед прислугой для него равносильно унижению. А с другой… Я невольно улыбнулась. Не может он махнуть на произошедшее и забыть. Значит, зачатки совести имеются.