Карандаш

Карандаш

Я искала его везде: под диваном и столом, отодвинула компьютер и даже посветила среди проводов у стены, ужаснувшись количеству пыли, но его не нашла. Поискала среди игрушек, в коробке с карандашами, в ящиках стола, в рюкзаке, набитом всяким хламом, совершенно неподходящим для правильного развития ребенка. Нигде! Ну, просто караул кричи – этого проклятого карандаша нигде не было!

Мне вдруг стало очень грустно, руки у меня опустились, и я присела на стул. Ну вот, я опять не оправдала его надежды. Я опять разочаровала его, повела себя так, как обычно, а не так, как ему хотелось бы. Я вдруг вспомнила, как он купил его: я тогда сказала, что не смогу читать книгу, пока  у меня не будет подходящего карандаша. Карандаша, который бы соответствовал ей. Книга действительно была великолепна: большого формата, глянцево-блестящая, с картинками и примерами, с большими полями, отведенными специально для того, чтоб там делать заметки. И, конечно, полностью на немецком. И я сказала, что, чтобы работать с ней, мне нужен специальный карандаш, тонкий, автоматический, чтобы делать пометки, переводить незнакомые слава и «визуально структурировать текст». Конечно, на самом деле мне было лень начинать работать с книгой, и хотелось придумать хоть какую-нибудь отмазку, а он просто пошел  и купил карандаш. Пришел домой – радостный, довольный, глаза горят, и вручил мне его. А карандаш и вправду был хорош – красный, очень удобный, с белым ластиком, - он надежно сидел в руке и прекрасно писал. Я его сразу же положила к книге и всегда пользовалась только им, работая с ней. Потом все пошло «как всегда». Я стала забывать убирать его в ящик, оставляла его на письменном столе. Помню, его как-то взял старший сын порисовать и вытащил оттуда все стержни, а потом закинул его под стол. Я кричала как полоумная, испугавшись, что он сломал его. Но все обошлось, и карандаш нашелся.

А потом все повторилось вновь. Я работала за компьютером, рядом болтался младший. Увидел этот карандашик и взял порисовать. Сначала я следила за ним, а потом ушла с головой в работу, и, конечно же, совсем забыла про него.

А потом наступил вечер. Муж пришел с работы, поужинал, спросил, почему я не занимаюсь немецким. Я взялась за книгу, но оказалось, что карандаш пропал, во всяком случае, его нигде не было видно. Книгу я, естественно, отложила, а он только горько махнул рукой. А я даже боялась взглянуть на него: в его глазах было лишь разочарование.

Я внезапно поняла, что не оправдала его ожиданий. Вспомнила, как однажды он пригласил коллегу в гости, а у меня не только не подошло тесто, я еще и умудрилась забыть булочки в духовке, в итоге они получились квелыми и подгоревшими, а коллега так и не смог в полной мере оценить нашего гостеприимства. Когда у меня только появился мобильный, я все время забывала о его существовании и не слышала звонка. Так, встречаясь однажды с подружкой, он звонил мне 17 раз, а я ничего не слышала. В конце концов он позвонил моей спутнице и дрожащим от волнения голоса спросил, в порядке ли я, не попала ли под машину, и почему, наконец, я не отвечаю на звонки… Вспомнила, как сильно он всегда заботится обо мне, как оберегает и помогает, а я даже карандаш сохранить не смогла! Какая же я растяпа! Я никудышная хозяйка и бестолковая мать, детям со мной неинтересно, и первое слово, которое сказал младший сын, было «папа».

Смахнув слезу, я повернулась, и тут мой взгляд упал на фотоальбом. Я взяла его, открыла. Какие красивые фотографии! Какие фотогеничные они у меня – мой муж и мои дети. Я только глубоко вздохнула – здесь мы отдыхаем на озере, здесь на рыбалке, здесь они запускают воздушного змея, а вот – зоопарк. Везде – красивые улыбающиеся лица: он, смеющийся, всегда удачливый, довольный, поймавший самую большую рыбу, лучше всех укротивший воздушного змея, сделавший самый удачный снимок капризного павлина, и дети, счастливые, хохочущие, беззаботные! Местами попадалась я – полноватая, с вечно озабоченным лицом, увешанная всякими сумками, носовыми платками, бутылками с водой и булочками – всем тем, что может понадобиться в любую минуту. Я всегда таскала с собой огромную сумку «на всякий случай», хотя каждый раз перед поездкой говорил мне: «Зачем? Ведь не пригодится же!» Но я упорно набивала ее разной ерундой, которая в итоге так и оставалась нетронутой.

Он не пытался переделать меня, улучшить или перевоспитать – он просто был рядом и любил меня. А я! Чем я отплатила ему? Даже такую мелочь – карандаш, обычный карандаш умудрилась потерять! Я закрыла лицо руками и зарыдала. Ну почему, почему я такая! Почему я не могу приносить радость миру, радость людям, которых люблю! Только мучаю себя и других! Почему я такая несчастливая! Тут зазвонил мобильный. Я ответила, сдерживая слезы

• Але, тихо сказала я.
• Малыш, это я. Иду мимо магазина, домой ничего не надо купить? – бодро спросил он.
• Нет, не надо, все есть, стараясь не плакать, ответила я.
• Ну, все, тогда скоро буду. Целую, пока.

Я метнулась в ванную, умылась холодной водой. Глаза были красные, а нос предательски блестел: у меня всегда, когда я плачу, блестит нос.

Вошел муж. Я забрала у него сумку, и, как только он разделся, обняла его. Прижалась крепко-крепко, чтоб только он не увидел красных глаз и носа, кричавшего всему свету, что я только что ревела навзрыд.

• Ну, как ты тут? – спросил он, обнимая в ответ.
• Да ничего, нормально. – ответила я, опустив глаза.
• Чтото у тебя по телефону голос был  грустный. Что-то случилось? – и он вопросительно посмотрел на меня.
• Да нет, пустяки. Просто я нигде не могу найти тот красный карандаш, – стараясь не смотреть на него, сказала я и еще глубже зарылась в его свитер.
• Ну, ничего страшного, возьми другой. Я же тогда ещеодин  купил, – предложил он.
• Нет, не буду. Буду писать обычным, сама потеряла, сама и отвечать буду, – сказала я и предательски всхлипнула.
• Ну, потерялся и Бог с ним, пустяки. – Тут он на мгновение замолчал, словно оценивая ситуацию. Ты что, изза этого расстроилась? – удивился он, - Ты из-за этого плакала? – изумленно сказал он, наклонившись ко мне и увидев мои зареванные глаза.