Карфаген должен быть разрушен

Карфаген должен быть разрушен

Война для нас началось в тот самый момент, когда замолчали все спутники связи. Центральный компьютер уверенно зафиксировал полное их отсутствие. Утром над верхушками волн прошел американский челнок — и сразу же зарядили дожди.

Лишняя влага для этой планеты — настоящее стихийное бедствие. Ведь Цевес — сплошной океан с грядою из трех вулканических островов. На самом крупном из них, площадью в пять километров, была расположена наша база.

Что делать — как быть, никто, конечно, не знал. Людям чистой науки чужд разного рода милитаризм. Полковник в отставке Григорий Иванович Грач, единственный на планете профессиональный военный, тоже не мог ничего посоветовать, поскольку вторую неделю находился в запое.

Труднее всего пришлось Наташке Спесивцевой. В своем узком кругу мы звали ее Шахиней. По штату она являлась начальником экспедиции и должна была немедленно реагировать.

— Наш ответ Чемберлену? — этот вопрос был поставлен ребром перед всем населением нашей планеты в количестве пяти человек, включая ее и Грача.

— Хрен его знает! — честно признался наш повар «Серега в кубе». — Жратвы у нас хватит на год. Предлагаю сидеть тихо и не высовываться. Авось пронесет.

— Есть у меня почти новый космический зонд, — сказал свое веское слово Стас — мой друг и напарник по игре в домино. — Если приладить к нему видеосканер, можно взглянуть, что там творится на внешней орбите.

— Вперед! – сказала Наташка. — Этот поможет.

Мне оставалось молча пожать плечами.

Спесивцеву я уважал, хоть была она существом без малейших признаков пола. Злые языки утверждали, что наша Наташка вовсе не человек, а искусно сделанный биоробот. Дескать, никто никогда не видел, как она плачет или смеется. Может, это и так, но суетилась она чисто по-бабьи и больше мешала.

Зонд мы со Стасом все-таки запустили. Как оказалось, зря. Он был уничтожен в верхних слоях атмосферы. Сканер успел показать в цвете и звуке, как зонд развалился на части… и еще кое-что. Судя по этому «кое-что», на орбите вращалось нечто внушающее почтение.

— Надо бы почту проверить, — озабоченно сказала Наташка. — Может, с Земли что-нибудь есть?

Это была первая дельная мысль в ее исполнении.

Аппаратная дальней космической связи была заперта на ключ изнутри. Грач хранил там себя и запасы спирта. Сквозь закрытую дверь раздавался чей-то простуженный бас. Несомненно, это был человек. Причем человек, говорящий членораздельно, а никак не Григорий Иванович в его нынешнем состоянии. Наш бравый вояка обладал несолидным тенором и мог издавать подобные звуки, только когда блевал. Пришлось вышибать дверь. То, что мы за ней обнаружили, достойно отдельного описания.

В углу, на резиновом коврике, громко храпел наш полковник в отставке, обнимая во сне пластмассовый тазик. Прямо по центру этого тазика в воздухе висел манекен в форме военно-космических сил США — нашего союзника и партнера по борьбе с терроризмом.

— Голограмма, — пояснил Стас. — «SAT- 2033», новое средство разумной связи. Я читал о его разработке перед самым отлетом на Цевес. Живут же люди!

Манекен закрутил головой, настраиваясь на новый источник звука. В приоткрывшемся рту громко лопнул пузырь голографического чуин-гама. Сотрясаясь от смеха, я выскочил в коридор.

— Черт бы побрал этих русских! — проворчало объемное изображение. — Тут вообще есть кто-нибудь?

— Я Наталья Спесивцева, — выдвигаясь на первый план, громко сказала Шахиня. — Полномочный представитель России, начальник здешней колонии.

Голограмма усиленно завращала глазами в режиме точной настройки, расплылась в благодушной улыбке:

— Очень приятно, мэм! Меня зовут Джозеф Филсбей. Я командир крейсера «Карфаген» военно-космических сил США.

Наверное, там, на орбите, возникли проблемы со связью. Последнюю фразу он произнес слишком уж громко.

— Кр-р-фаген-н?! — просыпаясь, взревел Григорий Иванович, поминая недобрым словом матушку генерала Дзагоева. — Кар-р-фаген должен быть р-разрушен-н!

Изображение дернулось и еле заметно поморщилось.

— Мадам, — неуверенно вымолвил Филсбей, — я ничего не понял. Сплошные шумы и помехи. Вы не могли бы встать напротив меня? Я попробую вас отсканировать. Не люблю, знаете ли, говорить неизвестно с кем.

— Это ты неизвестно с кем, генерала Дзагоева мать! — сварливо промолвил Грач и снова упал.

— С удовольствием выполню вашу просьбу, — в свою очередь сказала Шахиня, — если вы мне дадите внятный ответ на поставленные мною вопросы. Итак, почему вы здесь? Куда подевались наши спутники связи? И когда, наконец, прекратятся эти дожди?

— Спутники связи?! — в тоне и голосе куклы из воздуха сквозило неприкрытое изумление. — О каких спутниках связи вы говорите? Мы действуем под эгидой ООН. В рамках поставленной миссии собираем космический мусор. Только космический мусор, мэм. И ничего больше. Не наша вина, что под эту категорию попадают все средства коммуникации, не поддерживающие режим SAT.

— Может, это и так, — возразила Спесивцева. — Но к великому вашему сожалению, я имела честь ознакомиться с Уставом и всеми Конвенциями Международного союза электросвязи. Россия, как вам известно, имеет отсрочку. Сроком на один год. А поскольку планета Цевес, равно как и пространство вокруг нее, находятся под протекторатом…

— Ошибаетесь, мэм! — в глазах Джозефа Филсбея мелькнули искорки холода. — Внешний долг вашего государства превысил допустимый предел. Межпланетным валютным фондом в одностороннем порядке был проведен его структурный анализ. Кое-что пришлось изменить. Контрольный пакет акций корпорации «Цевес» отныне принадлежит «Интернейшинэл технолоджик». Вот вам и ответ на второй вопрос. Мы здесь в интересах национального бизнеса.