Карты, деньги и две пули

Знакомство

­– Имя? – грубо спросил констебль, занеся ручку над заполняемой формой.

Сидевший на лавке у стола молодой человек сохранял молчание и недовольно сопел.

– Ты что глухой? Имя? – рыкнул полицейский и для пущей верности стукнул задержанного дубинкой по плечу.

– Роберт, – сквозь зубы проговорил парень.

– Полное имя, тупица! – бросил другой мужчина в форме и наотмашь ударил молодого человека. Едва остановившаяся кровь вновь начала сочиться из разбитой губы. Парень сплюнул на ботинок стоящего рядом и ответил:

– Роберт Майкл Хэмилтон.

–  Ах ты, гаденыш! –  взревел владелец пострадавшей обуви и еще раз врезал задержанному, в этот раз метив прицельно в сломанный нос. Конечно же попал.

Из носа тут же снова полилась кровь, Роберт едва слышно застонал.

– В камеру его! К тем двум ирландцам! Будешь знать, как мне ботинки пачкать, сучоныш!

Хэмилтона схватили за плечо и резко дернули вверх. Пришлось встать, даже несмотря на боль в ноге. Подталкиваемый в спину дубинкой, Роберт зашагал к нужной камере.

А ведь все могло закончиться совсем по-другому!

***

Вечер пятницы Роберт, как и многие другие молодые люди его возраста, предпочитал проводить в двух местах: баре и борделе. Место дислокации варьировалось только от количества денег в кармане.

В свои двадцать с небольшим Хэмилтон снимал крохотную комнатушку в доме своего нанимателя, а по совместительству друга покойного дяди, имел стабильную работу на верфи, но увы весьма скромные доходы. Что не мешало ему спускать их подчистую на девочек и алкоголь. Грандиозные планы на свою жизнь парень променял на веселье и смех рыжих красоток. Хорошо, что ума хватило не пропить наследство дяди. Но и пустить его в дело, как завещал родственник, пока не вышло.

Хотя, если не кривить душой, Роберт особо и не стремился к воплощению заветов. Ведь ему так вольно и здорово жилось. До этого злополучного вечера пятницы, даром что она не была тринадцатым числом.

Роберт Хэмилтон как обычно отправился в ближайший от верфи бар «Соленые кружки», чтобы отметить с ребятами окончание очередной тяжелой рабочей недели. И все было хорошо, пока в тускло освещенный зал не ввалились изрядно пьяные матросы. Они принялись шуметь, задирать окружающих ­– ничего необычного.

Роберт уже собирался прощаться с друзьями, допивал свой стакан дешевого виски, когда кто-то с силой хлопнул его по спине.

– Глазам своим не верю! Это ж малыш Робби! – заплетающимся языком проговорил черноволосый парень. Хэмилтон дернул плечом и обернулся. Склонил голову на бок, пытаясь понять знакомо ли ему это изрытое оспинами бледное лицо.

– Ты что не узнаешь меня, Робби? – продолжил моряк. – Это же я! Фред! Я еще отказался жениться на твой сестре, потому что она была слишком страшная. Даже приличное приданое этого бы не исправило.

Мгновение, и глазах Роберта промелькнуло узнавание. А еще через мгновение кулак Хэмилтона врезался в челюсть говорившего.

Фред Ролингз был порядочным козлом, а заодно и бывшим другом старшего брата. И да, Ролингз действительно отказался жениться на старшей девице Хэмилтонов без объяснения причин, хотя родители с обоих сторон давно обо всем договорились. Зато теперь понятно куда он пропал, после того скандала: родители заслали его на флот, так еще и не офицером, а простым матросом.

Если бы Роберт не успел влить в себя без малого с десяток порций крепкого пойла, на этом ударе в челюсть все и закончилось. Но он успел. А потому упавший от неожиданного нападения пьяный Фред получил еще несколько ощутимых пинков ногой.

А дальше закрутилось: моряки защищали своего, работяги не остались в долгу. После кулаков в ход пошли разломанные стулья и бутылки. На этом моменте драку приехали разнимать полицейские. Избитый зачинщик в числе прочих был тут же погружен в повозку и, с широкими улыбками на лицах представителей власти, сопровожден в участок.

Роберт вообще-то был не дурен подраться, но обычно раздача тумаков прекращалась за считанные секунды до приезда служителей закона. Те скрежетали зубами, но не имели возможности раз за разом сцапать зачинщика, ибо его никто не хотел сдавать. Но сегодня все было иначе.

Сопровождаемый жутким скрипом решетки и комментариями «Не повезло тебе, друг!» из соседних камер, Хэмилтон оказался в тесной полутемной комнатушке с двумя угрюмыми ирландцами.

Один из них, плечистый и татуированный, с толстой бычьей шеей и рыжей бородой, сидел на лавке, облокотившись на стену, и его взгляд не обещал ничего хорошего новому соседу. Второй, длинный и худощавый, светловолосый и скуластый, сидел на соломе, сваленной в углу камеры, смотрел исподлобья и разминал длинный пальцы.

Роберт верно оценил обстановку, не стал проходить глубже в комнату и опустился на пол, не отходя от двери. Облокотился на решетку, запракинул голову и закрыл глаза. И кажется, даже умудрился задремать, да только ледяной голос вернул его в реальность.

– Ты Хэмилтон? – спросил оказавшийся подозрительно близко светловолосый парень.

– И что с того? – хрипло ответил Роберт и аккуратно вытер последние капли крови, поползшие из носа по губе.

– Ты ведь трудишься на верфи старого Дженкинса?

Хэмилтон пристально посмотрел в глаза говорившего и тихо произнес:

– Какого хрена тебя от меня надо?

Ответом ему была кривая усмешка и легкий щелчок.

Внезапно Роберт перестал чувствовать ноги, затем онемение медленно поползло вверх.

– Через несколько минут, когда ты перестанешь чувствовать и руки, твое сердце остановится.

Глаза незнакомца стали безразличными, и он уже собирался уходить, когда Роберт схватил его за предплечье.