Каюсь

Пролог

2014 год октябрь

Прежде чем начать эту историю, скажу сразу - я вам не понравлюсь. Не потому, что я плохая или же хорошая. Нет. Я обычная, такая же, как тысячи других женщин со всеми своими достоинствами и недостатками. Просто я – дура. Безнадежная, законченная...

Поскольку эта история о любви, то вы заметите, что все мы когда-то становились дурами из-за мужчин: забывали гордость или же напротив, включали ее в попытке удержать свое счастье. Только вот я сделала все, чтобы его потерять. Не ценила, не понимала, не замечала, не берегла. Я была до невозможности глупой в своих мнимых, надуманных проблемах. Совершала ошибку за ошибкой, разрушая то, что так отчаянно искала.

Перед вами дура, познавшая, как никто иной, смысл банальных высказываний: «Что имеем - не храним…» или «Запоздалые раскаяния не вдохнут жизнь в засохший цветок». Кажется, так сказал мне во время последней встречи он. Спросите кто? Думаю, пояснения излишни. У каждой из нас есть «Он» — мужчина, которому достаточно одного местоимения, ибо нет таких слов, способных передать его значимость в нашей жизни.

Если бы вы знали, какая это мука быть виновной стороной. Думаю, пострадавшей легче. У нее хотя бы есть выбор: простить или забыть. У меня же его нет, как и надежды. Да и с моей стороны было бы наглостью и полнейшей тупостью ее питать. За иллюзии приходится расплачиваться действительностью - мой горький опыт. Вы, по всей видимости, думаете: «Ах, бедняжка», но не торопитесь. В этой истории я персонаж скорее отрицательный, чем положительный, как ни больно это признавать. А «больно» длится уже полгода. Впрочем, все началось гораздо раньше. Я бы сказала, больно было всегда. Во всяком случае, мне так казалось. Боже, какой же дурой я была и остаюсь.

Шесть месяцев пыталась учиться жить без него, залечивала раны, но безрезультатно. Душа рвалась каждую секунду к нему, как ни напоминала себе, что на «нет» и суда нет, но сердцу плевать на любые доводы. Каждую ночь воспоминания душат, и везде он. И я за ним готова камнем в бездну, только бы дал шанс. Видит Бог, я готова валяться вечно у него в ногах, вымаливая прощение, если бы не знала этого мужчину достаточно хорошо. Его не тронут мои слезы. Больше уже нет, не после того, что я сделала. Но я все равно продолжаю мучить себя мыслями о нем.

В конечном счете, не выдерживаю. Слишком долго терпела, ждала, надеялась. Теперь хочется просто обрубить разом, поставить точку. Пусть за меня ее уже давно поставили, но я должна это окончательно принять. Поэтому бросаю свою тихую гавань вдали от него. Собираю всё необходимое, мысленно умоляя маму не спрашивать ни о чем, и она меня слышит - молча протягивает деньги на дорогу. Я тронута ее пониманием.

Через час поезд мчит меня в столицу. В город, где все началось и закончилось. А спустя трое суток Москва встречает раскатами грома и проливным дождем. Вдыхаю воздух, пропитанный суетой, надеждами и разочарованиями. Сердце сжимается от ностальгии. В горле стоит ком, сглатываю его и осматриваюсь по сторонам. В сотнях столичных лиц ищу любимые глаза, но это бред, конечно, а я все равно лихорадочно всматриваюсь, прося чуда. Только забываю, что даже если увижу, все равно не смогу в эти глаза взглянуть. Никогда. Спросите меня, зачем я здесь? Сама не знаю. Наверное, чтобы в очередной раз предаться иллюзиям.

Мне раньше не нравилась Москва, но сейчас я рада вернуться. Правильно говорят: наш дом там, где наше сердце. Нет, я его не потревожу. Не имею права, да и совесть не позволит. Если бы существовала хоть какая-то надежда на что-то, он бы уже дал знать. Честно признаюсь, я ждала. До последнего. А теперь... Теперь пришла пора прощаться, похоронить воспоминания, надежды, мечты.

Ну почему, почему только оступившись, я поняла, что нет ничего важнее, чем быть рядом с ним? Риторический вопрос, конечно же.

Закрываю глаза и перевожу дыхание. Голова кружится от волнения, суеты и мелькающих лиц. Вокзальный шум бьет по натянутым нервам. Кто-то грубо толкает меня в сторону, инстинктивно хватаюсь за живот, и сердце колотится отчаянной птицей.

Возвращаюсь в реальный мир, чувствую холод, усталость и голод. Пора передохнуть. Беру сумку и вливаюсь в спешащую толпу. Она подхватывает меня и направляет в сторону метро — то, что нужно.

В электричке, как всегда, не протолкнуться. Я, зажатая между двумя дородными дамами, воняющими потом, какими-то пирожками и дешевой туалетной водой, едва сдерживаю рвоту, прикрывая нос и рот. Спустя десять минут в глазах темнеет, руки трясутся, и паника начинает захлестывать. Держусь из последних сил и, как молитву повторяю про себя: только бы не потерять сознание, только бы не потерять! На нужной станции пулей вылетаю из удушливого вагона и жадно хватаю холодный воздух. Голова начинает кружиться еще сильнее, страх заполняет душу. Только сейчас приходит понимание всей глупости моего порыва.

О чем я думала? Какие могут быть путешествия в моем состоянии? А если со мной что-то случится? Но, как говорится, поздно пить боржоми. Потихонечку восстанавливаю дыхание и иду в сторону недорогой гостиницы. К тете Кате не хочется, нет настроения и сил на разговоры, да и не ради этого я сюда приехала.

В убогой комнатушке чувствую опустошение и какой-никакой покой. Стараюсь ни о чем не думать, хотя не получается подавить мысль, что на другой окраине города мужчина, ставший для меня всем миром. Да только толку-то, когда эмоционально между нами непреодолимая пропасть. И вновь на глазах слезы, а в груди – печет раскаленным огнем. От сильного волнения вновь появляется тошнота.

Лечу в ванную, падаю на колени перед унитазом и задыхаюсь от рвотных позывов. Перед глазами пелена, меня выворачивает наизнанку скудным завтраком, а после желчью. В эту секунду хочется умереть. Кажется, это длится вечность. Меня трясет, пот застилает глаза. Становится холодно, когда взбесившийся желудок полностью освобождается от любого намека на пищу. Обессиленно прислоняюсь к стене, дышу рвано, но зато в голове пусто. Нет ни одной проклятой, ядовитой мысли. Опустошенная и разбитая снимаю с себя всю одежду, встаю под горячие струи воды, закрываю глаза и проваливаюсь в забытье. Тепло и тихо. Мне хочется сохранить эту тишину, а потом, наконец, уснуть без воспоминаний, отчаянного шепота, слез и завываний в подушку.