Каждый твой шаг

20 "Кошмар перед первым свиданием"

— Выпустите меня! Выпустите!— громкий крик с всхлипами смешивался в хохотом по ту сторону двери.

Венера продолжала колотить закрытую деревянную дверь, сбивая костяшки пальцев.

 — Выпустили меня быстро!

— Скажи пожалуйста, тогда и выпустим,— знакомый голос с насмешливым тоном, больно резанул по ушам девочки. Она  теперь вместе с ними? Предательница!

— Ненавижу тебя, Короблёва! 

В ответ послышался смех, и Венере стало не по себе. 

Кругом темнота, пахло канализацией и сгнившими водопроводными трубами. Отвалившиеся плитки валялись на полу, а голые стены источали запах застывшего цемента. В старых раковинах кто—то тихо скрёбся, тонкие паутинные ниточки спускались вниз от потолка к полу.

Единственным источником светом, стал маленький карманный фонарик, подаренный отцом, в их последний походе в лес. Голоса за дверью не стихали, как и издевательские смешки, на что Венера старалась не обращать внимание. Прошла чуть дальше, решительно толкая вперёд закрытую дверь. Поддалась она не сразу, но легко открылась не поднимая пыли. Видимо, кто—то открывал уже её: след от пальцев был виден чётко.

Своим спасанием Венера посчитала окно, оказавшиеся, к сожалению, заколоченным деревянными досками. Вздохнув, опустила вниз яркий фонарик на пол. Не сразу она заметила странные красные кляксы на пыльной плитке. Не далеко от разбитых и давно вышедших из строя унитазов, лежал ватман. На белой бумаге, аккуратными красными буквами было написано всего два слова «Венера подстилка», а рядом лежала раскрытая прокладка напитанная красным сахарным красителем—пузырёк от него валялся рядом— оглянувшись, увидела, что и все стены оказались заляпаны красными отпечатками чьих—то рук.

Венере стало катастрофически не хватать воздуха.Вспомнив уроки по ОБЖ, стала расстёгивать блузку, впуская в лёгкие не много кислорода, тогда как тошнотный запах бил по голове отбойным молотком.Подбежала к входной, продолжив стучать со всей силы. Они только смеялись, не слушали её угрозы, упивались своим триумфом и её беспомощностью.

— Просто признайся, Венера, что ты Димина подстилка, и мы выпустим тебя. Обещаю, что выпустим, ещё и Жданова позовём, глядишь утешит тебя, бедняжку.

Становилось всё хуже. От сорванного голоса саднило горло, лёгкие сжимались от малого количества кислорода, на глаза опустилась пелена удушающих слёз… Взяв в руки последние силы она закричала.

— Венерочка, проснись дорогая! Проснись!

Она резко села на кровати, разрывая футболку возле шеи. Воздуха оказалось слишком мало, а в носу все ещё гулял запах канализации и дешевого пищевого красителя.

— Боже мой милая, снова кошмары, да? Опять? — голос мамы дрожал, она едва сдерживала слёзы, прикрывая ладонью рот.

Венера никак не могла успокоится. Ей всё ещё казалось, что она не проснулась, и до сих пор находиться в этом страшном месте. Футболка оказалось насквозь мокрой, а зверски оторванный лоскуток ткани сиротливо болтался, открывая вид на её грудь, не защищенную лифчиком. Когда мама подала стакан воды, большая половина оказалась на одеяле.
 

— Легче?

— Да, спасибо, — по коже побежали мурашки, от чего Венера накрылась чуть мокрым одеялом до шеи, поджимая под себя ноги.— Я в порядке, правда. Иди спать, пожалуйста. Тебе утром на работу.

— Сделаю тебе чай с молоком и обязательно пойду спать, — заверила женщина, вставая с кровати дочери.

— Мам, — слабо запротестовала девушка.

— И не спорь! — на сей раз, более твердым голосом, сказала Анжела Михайловна.
 

Дверь она закрыла не плотно, от чего полоска света от ночника в прихожей, окрасил линолеум в бледно—желтый цвет. Встав с кровати, она скинула с себя в очередной раз испорченную пижамную футболку. Накинула махровый халат на плечи, шлёпая тапочками, замерла, добравшись на негнущихся ногах к кухне.

Мама торопливо стала прятать все лекарства и ножи в выдвижной ящик кухонного гарнитура. Закрыв его на ключ, спрятав в кармане халата. По её лицу медленно катились слезы, а из губ вырывались сдавленные всхлипы.

— Бедная моя девочка, — причитала она, словно оплакивала мертвеца.— Господи, за что ты так жесток к ней? За что? Она ведь не в чём не виновата.

Венера прикусила губу, чувствуя, как по щекам медленно текут горькие слезы. Демоны в душе радостно заплясали, торжествую, что снова смогли выйти на свободу и испортить ей жизнь, которая более менее начала налаживаться. Она подошла к маме, крепко обнимая её со спины.

— Всё хорошо, мам. Всё хорошо,— не веря собственным словам, сказала девушка.верь она закрыла не плотно, от чего полоска света от ночника в прихожей, окрасил линолеум в бледно—желтый цвет. Встав с кровати, она скинула с себя в очередной раз испорченную пижамную футболку. Накинула махровый халат на плечи, шлёпая тапочками, замерла, добравшись на негнущихся ногах к кухне.

Мама торопливо стала прятать все лекарства и ножи в выдвижной ящик кухонного гарнитура. Закрыв его на ключ, спрятав в кармане халата. По её лицу медленно катились слезы, а из губ вырывались сдавленные всхлипы.

— Бедная моя девочка, — причитала она, словно оплакивала мертвеца.— Господи, за что ты так жесток к ней? За что? Она ведь не в чём не виновата.

Венера прикусила губу, чувствуя, как по щекам медленно текут горькие слезы. Демоны в душе радостно заплясали, торжествую, что снова смогли выйти на свободу и испортить ей жизнь, которая более менее начала налаживаться. Она подошла к маме, крепко обнимая её со спины.

— Всё хорошо, мам. Всё хорошо,— не веря собственным словам, сказала девушка.

****

— Ты уже придумала, в чём пойдёшь на свидание с Кириллом? — полюбопытствовала Степанида на том конце провода.

Венера чертыхалась про себя, стараясь найти на полках шкафа, нужную ей вещь, но та словно сквозь землю провалилась!