Казнь апостола Иакова

Казнь апостола Иакова

Иаков любовался видом Галилейского моря перед закатом: оно было окрашено нежно-розовым и золотистым, смешивая два цвета в необыкновенный рисунок полный неизъяснимой тоски, наслаждения и красоты; над водой склонялись серые, перистые облака, имеющие вид экзотических животных, о которых ему рассказывали греки: единорогов, кентавров и грифонов; горячий воздух иудейской пустыни постепенно остывал и люди облегчённо вдыхали освежающую влажность морских волн. Апостол думал о том, как прекрасен мир, созданный Богом и как ему хочется побыть здесь ещё немного времени, чтобы наблюдать за бескрайним Кинерет вместе с этими добрыми людьми, собравшимися здесь слушать слово Божие, увидеть снова девять своих друзей, прошедших с ним все испытания и искушения Учителя до конца, ласково погладить мягкие, вьющиеся волосы любимого младшего брата. Он чувствовал, что Иисус должен призвать его к Себе, потому что пришло время пить чашу, которую Иаков в своём неведении вместе с братом просил у Господа. И Господь обещал даровать её им. Им обоим. В этот момент Иаков заметил Иоанна, который пришёл помогать ему. Брат стоял у небольшого прибрежного камня, опираясь на него рукой.Позади от младшего брата стоял Симон Пётр, смотрящий на синюю гладь моря. Иаков решил, что его друг, наверное, молится или вспоминает о своём троекратном отречении, потому что по его щекам текли слёзы. Апостол был рад, что все руководители иерусалимской общины собрались в такой великолепный день вместе.
       А Иоанн любовался старшим братом. Он помнил, что в детстве, Иаков всегда стеснялся толпы и поэтому, когда они ходили на праздник Пасхи в Иерусалим, неизменно держал спину прямо и принимал гордый и независимый вид. Младший, наблюдая за братом, думал, что ни за что не смог бы вести себя именно так - смело и без страха свидетельствовать об Иисусе огромной толпе народа. Иоанн считал себя трусом, поэтому всегда восхищался Иаковом, его выдержкой и самообладанием. Он мог любоваться братом вечно, служить вместе с ним, помогать ему, но у младшего была другая важная обязанность. Иаков же уходил в дальние страны и Иоанн подолгу не видел его, постоянно скучая и молясь Учителю о нём. А теперь брат вернулся. Вернулся совсем недавно. Иоанн жаждал поговорить с ним, узнать о новых народах и племенах, которых Иаков обратил ко Христу. Младший брат только читал о них в тех книгах, которые изредка приносил ему неграмотный Пётр, но рассказы брата всегда производили на него неизгладимое впечатление. Иаков, как никто другой из апостолов, обладал даром слова. Когда ему рассказывали о проблемах новой общины он мог или обратить всё в шутку, или настолько поэтично и образно описать выход из ситуации, что все в изумлении раскрывали рты и отходили опьянённые дивным вином его красноречия. 
       Внезапно небо заволокли чёрные, грозовые тучи, солнце, словно медная монета, отданная мытарю, исчезло в грязной ладони горизонта, а море заволновалось и его беспокойные красные волны в клочьях белой пены бились о берег, словно раненная птица. Стук копыт гулким, глухим звуком отдавался от серых камней озера. На берегу показались римские всадники и, остановив лошадей перед толпой народа, сотник громогласно произнёс:
- Кто здесь Иаков, сын Зеведеев? 
       Старший брат бросил взгляд на Иоанна, который сильно побледнел и сделал шаг вперёд. Иаков испугался, что младший сейчас сделает какую-нибудь глупость и, поймав взгляд Петра, кивнул ему, чтобы он срочно сделал что-нибудь. Симон Пётр схватил Иоанна за руку и, что-то прошептав ему на ухо, исчез вместе с ним за серым камнем.
- Я - Иаков. - ответил апостол, убедившись, что его брату ничего не грозит.
- Ты арестован по приказу царя Ирода Агриппы I и обязан последовать за нами. Если ты окажешь нам сопротивление, то мы вынуждены будем применить к тебе самые жестокие меры. - произнёс сотник торжественно, высокомерно разглядывая бедную одежду апостола и собравшихся возле него оборванцев.
- Я и не думал сопротивляться. Делайте так, как приказал вам ваш господин. Только не трогайте этих бедных людей. Они ничего не сделали. -ответил Иаков, покорно протягивая руки сотнику.
      Солдаты связали апостолу руки спереди, привязав второй конец верёвки к седлу лошади и повели его за собой как раба. 
      Они бросили обессиленного и уставшего Иакова в холодную темницу, в которой не было окон, а в углу лежал ворох соломы, в котором копошились огромные, серые, голодные крысы. Как только стражник закрыл за ним дверь, апостол без сил свалился на солому, не обращая внимания на мерзких тварей и начал молится, а потом спокойно заснул, перекрестившись.
       Утром его разбудил стражник, грубо тряхнув за плечо. Иаков открыл глаза и увидел перед собой лисье лицо Ирода Агриппы, склонившееся над ним с мерзкой улыбкой. 
- Ну, здравствуй, Иаков! - гадко ухмыляясь, произнёс царь. - У тебя. наверное, возник вопрос, почему ты оказался здесь. А, может быть, не возник. Говорят, что ваш Иисус даёт вам знание будущего. Так вот, Иаков, сын Зеведеев, народу надоели твои лживые проповеди и тебя предали мне. А я, в свою очередь, чтобы избавить тебя от мучений,а себя - от угрызений совести, предлагаю тебе небольшую сделку. Если ты публично отречёшься от Иисуса - я отпущу тебя и твоего брата на свободу.
       Иаков поднял взгляд, полный страха и тревоги, на страшное, покрытое оспинами, лицо царя.В глазах Ирода Агриппы не было ничего, кроме глубокого безразличия и жажды власти, безграничной власти над душами людей.
- Боишься за брата? - спросил царь, радостно потирая руки, в предвкушении интересного развития событий. - Да, мы поймали его.
- Отпусти его, ты, грязное животное! - воскликнул Иаков, не сумев совладать с собственными чувствами. За это их качество Иисус когда-то назвал обоих братьев Воанергес - сыновьями грома.
- Знаешь, что я придумал для Иоанна? - продолжал Ирод Агриппа невозмутимо, как-будто не замечая гнева апостола. - Его будут пытать. Хотя, что такое пытка для последователей Христа? Вам, говорят, ни капли не больно. Так вот, о чём это я? Сначала мы повесим его на дыбе. От этой пытки, говорят, разрываются суставы. И потом, у наших друзей римлян есть прекрасное орудие наказания - ременная плеть, утяжелённая свинцом. Редко кто выдерживает такую пытку. Хочешь облегчить участь своего брата? Отрекись публично от Христа и скажи, что это вы вынесли Его тело из гробницы и придумали весь этот бред про воскресение из мёртвых.
- Но это ложь. - прошептал Иаков, хрипло. - Я не могу сказать неправду и отречься от моего Господа. Я видел воскресшего Иисуса своими глазами.
- Хорошо, Иаков. - ответил царь и его улыбка стала ещё более зловещей. - Я придумал для твоего брата новую пытку. Надеюсь, ему понравится. Говорят, римские воины обожают мальчиков. Красивых мальчиков. Таких, как твой брат. Я отдам его взводу римских солдат.
       Иаков задохнулся от боли, гнева и возмущения. Его Ангела, его необыкновенно красивого младшего младшего брата, невинного, словно Агнец, отдать солдатам? 
- Я убью тебя! - прошипел Иаков, резко поднимаясь с соломы и, прижимая к стене испуганного Ирода. - Посмей только сотворить такое с Иоанном!
- Ганан! Стража! - взвизгнул царь, пытаясь вырваться из рук апостола.
       В темницу вбежал человек в костюме палача, чёрная маска с прорезями для глаз закрывала его лицо, а из-под неё на апостола смотрели злые чёрные глаза, полные ненависти. В руках у Ганана была та самая ременная плеть, о которой говорил Ирод Агриппа. Палач грубо оттолкнул Иакова от царяи Ирод с гордым видом вышел за дверь, напоследок бросив:
- Сорок ударов! Запомни, Ганан, сорок ударов!
- Помнишь меня, Иаков? - спросил палач, снимая маску. - Моя жена Елисавета влюбилась в тебя и пошла за тобой. Она до сих пор следует за вами. Елисавета продала всё своё имение и отдала деньги вашей общине. Она всё время говорила о тебе.
- Ты ошибаешься, Ганан! - ответил Иаков. - Елисавета любит Иисуса Христа всем сердцем, а я всего лишь Его слуга.
- Нет! - крикнул Ганан. - Она любит тебя! И я помогу ей увидеть твоё настоящее лицо!
       Иаков с детства боялся боли, с тех пор, как сломал ногу, споткнувшись о камень. Он помнил лишь ноющую, тягучую боль, которая пронзила всё его тело и не проходила несколько недель. Тогда он кричал по ночам от нестерпимого мучения и долго не мог заснуть. Младшему брату приходилось сидеть вместе с ним и рассказывать истории из Ветхого Завета, которые он успевал прочитать за день. 
- Знаешь, брат, о чём я мечтаю? - сказал Иоанн и лицо его озарилось необыкновенным светом.
- И о чём же? - с интересом спросил Иаков, превозмогая боль.
- Я вырасту и стану одним из пророков!
- Зачем тебе это, братик? - с удивлением произнёс Иаков и потрепал Иоанна по мягким, кудрявым волосам, ласково заглядывая ему в глаза.
- Я хочу умереть за Господа Бога нашего! - сказал младший брат, поглядывая на старшего как на неразумного младенца.
- А я хочу, - вздыхая и морщась от боли произнёс Иаков. - Жениться на израйлитянке, завести детей, унаследовать промысел от отца и жить в этом доме с тобой, мой глупый, маленький братик. А теперь поцелуй меня!
       Но утром, когда отец уходил на работу, а брата забирал учитель, боль снова возвращалась в виде огромных чёрных птиц, вонзающих в него свои острые когти и раздирающих его плоть ужасными кровавыми клювами.
       Ганан вернул апостола к действительности, ударив плетью по спине. Обжигающая боль тут же разлилась по его телу горячим потоком лавы. Иаков вскрикнул и закрыл глаза, чтобы не смотреть на своего мучителя. Он попытался сосредоточиться на молитве Иисусу, ожидая, что Господь, непременно, избавит его от мучений. Но Господь не отвечал, а Ганан размахнулся и ударил апостола второй раз, отчего тот прокусил губу и кровь тонкой струйкой потекла у него по подбородку. Боль становилась нестерпимой и плеть, казалось, била, раздирая кожу до кости. 
- Ну что, испортить твой прекрасное лицо? - спросил Ганан, мерзко ухмыляясь и ударив Иакова по щеке. - Ты будешь умолять меня!
       От удара Иаков вздрогнул всем телом, тихо застонав. Его охватило чёрное отчаяние. Никто не поможет ему. А боль уже пульсировала неугасимым огнём во всем теле. Иакову страшно хотелось пить и временами казалось, что он уже находится в геенне. Апостол уже стонал, не стесняясь своего мучителя. Его глаза были закрыты, а по щекам текли слёзы. Он перестал считать удары, но, думал, что их гораздо больше сорока. Одежда висела на нём клочьями, он ощущал животом холод земляного пола темницы. Иаков больше не пытался взывать к Богу. Иисус оставил его. Иисус больше не поможет. Иаков стонал, потеряв всякую гордость и умолял своего мучителя на коленях пощадить его. Он не мог думать ни о чём, кроме ударов плети, которую палач опускал ему на спину снова и снова, давая в насмешку лишь небольшую передышку. Последний удар плети пришёлся по свежему рубцу и апостол потерял сознание.