Кинжал раздора

15 Долгожданный романтический поцелуй, английское чаепитие и икота со смехом

– Какой цвет, какое число? – оторвал он взгляд от угасающего фонтана, который неожиданно еще раз и еще раз взорвался новыми мелкими огненными брызгами.

– Что? – удивленно посмотрела она на него. – А! Красный, пять.

– Красный! – взмахнул Барт рукой. – Тебе. От меня.

– Бах! – красный огненный цветок расцвел прямо над их головами.

Женни запрокинула голову. Она стояла в центре, над которым ярко вспыхнула и медленно гасла красная звездная Галактика. Барт поцеловал ее полуоткрытые губы:

– Раз!

– Бах! – опять вспыхнули над их головами красные огни.

– Два!

А где-то напротив ликовала ничего не подозревающая толпа.

– Три! – считал Барт фейерверки и поцелуи.

– Четыре!

– Пять... – этот поцелуй был самым долгим.

Залпы продолжались. Опять над стадионом, но Женни их не видела и не слышала.

– Тебе понравилось? – глаза у Барта смеялись.

Женни улыбнулась очарованно.

– Нечестно! – сообщил Барт. – По моему сценарию ты должна сказать: «Ах, как жалко, что я загадала всего пять».

Он смеялся.

– У меня всегда есть свой сценарий, – гордо сказала дочь Мединосов, притянула его к себе и сама поцеловала.

– А! – только и успел сказать Бартоломью.

Он больше не считал.

Женни теребила его шевелюру. Ну надо же, короткая, локоном не поиграешь.

– Зачем ты там, у театра, целовался с той латинской девушкой? – прошептала она ревниво.

– Я глупый был, – нашелся Барт.

– А почему ты так коротко подстригся?  

– Что? – ошалевший Барт пригладил себе волосы. – Не ходить же лохматым.

Женни так горько вздохнула, что он тут же поклялся отрастить подлиннее и вообще не стричься без ее разрешения. Фамильной клятвой. Ему ничего не стоит, а она пусть перестанет его ревновать.

В темноте спустились они с холма. Поцеловались еще раз у дома Маленьких. Скрипнула дверь, и Женни убежала. Прабабушка ничего ей не сказала. Женни забралась в кровать. Это все случилось на самом деле? Просто сказка какая-то... Улыбаясь, Женни заснула.

Рафаэль заехал к Барту в комнату.

– Как все прошло? – спросил.

Барт лежал на спине, раскинув руки. В ответ он сделал какой-то неопределенный жест.

– Барт, – позвал Рафаэль.

– Не спрашивай, ладно? – повернулся к нему Барт.

Как все прошло, Раф понял по выражению лица брата  и развернулся к двери.

– Раф, мне сейчас не хочется разговаривать, – виновато крикнул ему вслед Барт.

«Я ей тоже нравлюсь. Если бы я только мог ходить...» – обожгла Рафаэля мысль.

 «Доброе утро, Бартоломью! – Женни открыла глаза и улыбнулась солнечному зайчику на стене. – Неужели вчерашний вечер был на самом деле?»

Женевьева вскочила на ноги. Хотелось петь, совершать подвиги, сворачивать горы. Пока горы и подвиги под руку не подвернулись, пришлось довольствоваться приготовлением завтрака.

– Женни, – всплеснула руками Маленькая бабушка, – мы столько не съедим.

– Вам нужно хорошо питаться! – не оборачиваясь от плиты, строго сказала Женни: она уже и бульон поставила для супа.

Сняла пенку. «Прозрачный, как слеза!» – подумала словами мамы и пожалела, что мама ее не видит.

– Нам уже не нужно столько, – начала возражать прабабушка.

Прадедушка махнул рукой:

– Ничего, пусть варит. Может, кто из молодых людей в гости пожалует. Они в этом возрасте всегда голодные.

– Лекарство! – напомнила Женевьева.

После непродолжительных торгов стороны пришли к соглашению, что Маленькие плотно завтракают, возможно, даже и обедают, а лекарство выпьют только, когда почувствуют себя плохо. Зачем его принимать раньше времени?

«Молодых людей» Женни прождала напрасно, никто не объявился.

– Упражняешься? – Бартоломью вошел к Рафаэлю в комнату.

Раф лежал на полу, поднимая и опуская руки с гирями.

– Красивый фейерверк. Несколько новых видов, – рассказывал Барт.

Раф оставил гири, взял гантели. Раскинул руки, прижал к груди. Барт наклонился, взял освободившуюся гирю, повыжимал ее немного.

– Что ты теперь собираешься делать? – ритмично спросил Раф, стараясь не сбиться с дыхания.

– Как что? У меня столько идей для Рождественского бала! Старик Оричес похлопотал, чтобы меня оформили официальным представителем от мэрии, – Барт наклонился к Рафаэлю и весело сообщил:

– Кое-что можно с музыкантов получить: кого нанимать играть буду выбирать я.

Поймав недоуменный взгляд Рафа, Бартоломью попытался оправдаться:

– Не смотри на меня так. Я что, деньги брать буду? Просто я найму тех, кто согласится дать дополнительные бесплатные концерты зимой. Меланцы у меня скучать не будут!

– Я не о том. – Раф сел, достал резиновые жгуты, закрепил. – Я о Женевьеве.

– Женни... – Барт расплылся в улыбке. – Знаешь, я с ума сошел. Я пытался уговорить мэрию перенести День города на неделю раньше. Я же договорился с артиллеристами, так чего тянуть.

Он рассмеялся:

– На меня как на идиота посмотрели.

– Вы хотите пожениться? – Рафаэль ложился, натягивая жгуты, садился.

Бартоломью удивился вопросу:

– Конечно.

– Когда?