Кирпичи

Детский юмористический рассказ

Недовольно фыркая и бурча под нос, Михаил Стопин из 5 «б» класса умывался с рукомойника.

- Вот так всегда. Лето. Все как люди отдыхают, а я словно раб древних римлян работать ещё должен, – с недовольством бурчал он. – И почему я обязан лепить кирпичи? Вон, пусть Настя орудует. Она старше меня. Эх! Видите ли, коровы стену сарая свалили. Так пущай сами и чинят! Рогатые – бодатые! Деда Михей говорил – сто кирпичей требуется. Много. В голове даже мыслей нет – как коровы вообще смогли сломать целую стену? Ведь дед весной не разрушил, когда после чарки браги повалился на неё. Ещё я остался виноватым! Под ноги лучше бы смотрел и не наступил тогда на мой игрушечный грузовичок. Эх, – Миша печально вздохнул. – Хороший был самосвал. Красный такой.… Отметил банный день! Наверное, хлебнул лишнего. Крепкая была бражка… Кирпичи, кирпичи. Позвать надобно Федьку. Может помогать станет. Друг он славный. Отзывчивый… - Мишка взял в руки полотенце и стал вытирать мокрое лицо. К его ногам подбежал молодой пёс, и сразу ухватив за штанину зубами, стал трясти. - Бобик! – обладатель штанины хитро улыбнулся и насыпал в ладонь из круглой жестяной коробки щепотку зубного порошка. – Сейчас зубы тебе почистим, – Миша прицельно бросил порошок и попал псу в открытую пасть. Бобик не правильно оценил намерения хозяина, обижено заскулил и, высунув язык, запрыгал на месте. Затем сорвался с места и убежал, распыляя порошок на дорожку. - Я же хотел как лучше, - расстроился Миша и, перекинув полотенце за плечо, не спеша направился следом за собакой по накатной тропинке, ведущей наверх к дому. Там его уже поджидал приготовленный матерью завтрак, который Миша назвал рабочим. В свежевыбеленной, просторной веранде чувствовалась утренняя ласка. В многочисленные окошки двух рам приветливо заглядывало доброе солнце, пуская по стенке комнаты своих озорных зайчиков. В унисон этому на веранде стоял соблазнительный запах готовой пищи.

На пёстрой цветочной скатерти стола мальчика поджидала перловая каша, от которой поднимался прозрачный дымок, сигнализируя о том, что содержимое чашки весьма горячее. Рядом, в плоской тарелочке лежали два куска хлеба домашнего выпечки, чеснок и пучок зелёного лука.

Пока Миша расправлялся с едой, мама, которая и организовала данное пиршество, вышла к тёте Рае за огурцами. Старая, как белый свет, соседка неожиданно и впервые для себя приготовила соленья по собственному рецепту. И вчера вечером заглянула к Стопиным похвалиться новостью. Уходя, пообещала подарить двухлитровую банку. Дед Михей оценил это как удачная травля соседей и посоветовал воздержаться от щедрости Болтушки, как сельчане за спиной называли тётю Раю за её длинный язык. Мама посмеялась над предрассудками своего отца и всё-таки решила «потравить» семью.

Основательно подкрепившись, Мишка вышел в сени и скептически оглядел свои шланцы. Такая обувь не пойдёт, решил он и достал из шкафчика новые дедушкины сапоги. Его давно привлекали эти блестящие хромированные голенища и он с радостью их примерил. Дед будет в колхозе весь день, так, что бояться нечего. Сапоги, как и предполагалось, оказались велики для него, но всё равно мальчик на крыльцо дома вышел в них. Он хмуро глянул в сторону синих ворот, возле которых зеленел куст сирени. Именно там, за воротами, его поджидает противная работа! Чуть поодаль от сирени во дворе на открытой кухне возилась старшая сестра Настя.

Миша спустился с крыльца и зашагал по гравийной площадке.

На улице под деревянным забором, рядом, где разросся большой вьюн вперемешку с кустом красивых роз, возвышалась гора глины, сваленная местным водителем дядей Лёшей с совхозного самосвала «МАЗ».

Осмотрев гору со всех сторон, Михаил озадачено почесал голый живот и уже точно твёрдо удостоверился – без друга тут не обойтись!

Не тратя времени даром, он сразу взял курс на дом товарища, который располагался в трёхстах метрах за поворотом. Финалом его пути стал забор, довольно примитивный, как у многих жителей деревни, состоявший из начёсанных кольев. Миша присел на колени, отодвинул влево несколько дощечек окрашенных в зелёный цвет и наружу вывалился крупный куст, на котором висели два аппетитных красных помидора. В нос ударил острый аромат огорода. Миша сорвал ягоду и наполовину влез в чужой двор. Наскоро съев сочный помидор, он засунул в рот два пальца и пронзительно свистнул, после чего вылез обратно и сел на крупный булыжник, рядом с телеграфным столбом. Секунды спустя в доме семьи Науменко послышались крики матери Людмилы Борисовны.

- Вновь окаянный куда-то засобирался! Лучше возьми тележку да привези от Тёти Глаши навозу. Сорванец! Вот явиться вечером батя и уши по-отрывает…

На заборе задвигались колья, и с внутренней стороны показалась лысая голова Жорки, младшего брата Фёдора. Пятилетний Жорик, полный любопытства, широко улыбался, показывая полубезубый рот, и, не произнесся буквы «Р», спросил:

- Что, опять пл’ишёл? Вчел’а был. Вот сейчас. Ещё завтл’а пл’ийди! – внезапно голова лысого мальчугана пропала и появилась другая, с причёской под полубокс.

- Привет будущему пионеру! – деловито бросил Федя, и его лицо скривилось в неприятной мимике.

- Что с тобой? – спросил Миша, участливо смотря на приятеля.

- Думаю, помидор, – вздохнул Федя и вылез на улицу. Глянув через плечо, он рассмотрел на штанах мокрое пятно с множеством жёлтых зёрен.

Внутри двора, у самого дома, послышались победоносные улюлюканья счастливого Жорки.

- Хорошо ржёт тот, кто хохочет крайним, – сквозь зубы процедил Федя и снова полез в забор.